Дневник 1934 года.
Гильдебрандт О. Н.: М. А. Кузмин

Приложение I 

Я знала его так много лет, что "прошлое" как-то подернулось туманом -- годы слились в одно, и внешний облик в памяти -- почти без изменений.

Я начну с данных им (в сотрудничестве с кем-то, но главное -- все же его инициатива) комических прозвищ:

Вяч. Иванов -- батюшка.

К. Сомов -- приказчик из суконного отделения (для солидных покупателей).

К. Чуковский -- трубочист.

Репин -- ассенизатор -- трусит на лошаденке, спиной к лошади.

Ал. Блок -- присяжный поэт из немецкого семейства.

Анна Ахматова -- бедная родственница.

Н. Гумилев и С. Городецкий -- 2 дворника; Г. -- старший дворник-паспортист, с блямбой, С. Городецкий -- младший дворник с метлой.

игуменья с прошлым.

О. Мандельштам -- водопроводчик -- высовывает голову из люка и трясет головой.

Ф. Сологуб -- меняла.

Ал. Толстой, С. Судейкин и еще кто-то (Потемкин?) -- пьяная компания -- А. Толстой глотает рюмку вместе с водкой за деньги, Судейкин (хриплым голосом): "Мой дедушка с государем чай пил".

Ю. Юркун -- конюх.

А. Ремизов -- тиранщик.

Г. Иванов -- модистка с картонкой, которая переносит сплетни из дома в дом.

В. Дмитриев -- новобранец ("Мамка, утри нос!").

Митрохин -- Пелагея ("Каково?").

Петров -- Дон Педро большая шляпа.

¹ "посетители" были другие, большинство из них переменились потом.

Бывал Чичерин (ст<арший> брат) -- высокий человек с высоким голосом, почти смешным. Говорил о музыке. Помню, рассказывал о своих собаках -- "Тромболи" и "Этна".

Бывал "Паня" Грачев,² тогда очень худой (потом превратился в очень полного, Пантелеймона). Иногда играл в 4 руки с М<ихаилом> А<лексеевичем> Божерянов. -- Потом мы бывали в гостях у его бывшей жены, Иды, и ее подруги, Н. Н. Евреиновой³ -- юристки, сестры Н. Н. Евреинова. Я встретила как-то у них доктора, кот<орый> рассказывал о последних днях Ленина. -- Также в гостях у самого Евреинова и его жены -- моей б<ывшей> подруги, Анны Кашиной⁴, -- где часто играли в petits-jeux, {Фанты (фр.).} и Мих. Ал. узнал меня по "желтой" чашке (он узнавал чашки, а я знала, что он любит розовый и желтый цвет).

Бывали у Радловых -- на Васильевском острове,⁵ тогда -- ходили всюду пешком. У них часто бывал Смирнов и Н. Султанова. -- Молодые художники -- красивый Эрбштейн⁶ -- брюнет с синими глазами -- и Дмитриев, тогда неприметный -- к удивлению моему, большое увлечение М. А. -- потом, через несколько лет, он очень похорошел, стал интересным. Я с ним говорила раньше о балете, и -- увы! -- М. Ал. сердился на мою дружбу! Юра тянул меня подальше: я ничего не могла понять.

Бывали мы в доме (временами очень красивой, но претенциозной) дамы,⁷ где я познакомилась с И. А. Лихачевым, -- у нее бывали 2 моряка -- Леонида -- один из них⁸ оказался потом вторым мужем Ольги "Иоанновны" Михальцевой-Соболевой. Юра потом очень разочаровался в ее внешности -- она краснела, как в бане, что искажало ее черты Доменико Венециано⁹ -- и потом она сама городила какие-то пошлости. Главным посетителем у нее был Канкарович, которого потом переманила другая Ольга -- наша будущая подруга, -- очень хороший человек, -- Ольга Ельшина-Черемшанова.

Она и ее муж потом стали бывать, но чаще бывали у них. Канкаровича часто разыгрывали. С Ольгой Ч<еремшановой> дружба у него была до конца. М. Ал. дружил с Анной Радловой, немножко посмеивался над Сережей (что он за режиссер? Любит простоквашу и манную кашу!). -- Вероятно, настоящим режиссером в его глазах был Мейерхольд -- хотя к нему как к человеку у него тоже были некоторые претензии. Вообще я не знала никого, даже обожаемого им Сомова, у кого он не увидел бы каких-то смешных черт. Единственное для него идеальное существо была Карсавина. Он спорил всегда за ее приоритет над А. Павловой -- и говорил о ней почти восторженно, и не позволял ни другим, ни себе ни одного плохого слова. Юра говорил, что когда они бывали у Мухиных, Юра говорил с Мухиным,¹⁰ а М. А. сидел у больной Карсавиной, и она говорила с ним доверительно. Вероятно, М. А. и Юре не рассказал об их разговорах. (Я предполагаю, после ее воспоминаний¹¹ -- не говорила ли она о своей тайной любви к Дягилеву?¹²)

М. А. больше всех из дома Радловых ценил Корнилия П. Покровского, очень высокого и с очень плохой дикцией человека. Он был очень благородный, "настоящий" человек. М. Ал. жалел его за то, что он поддался требованию Анны -- заключить нелепый брак с нею.¹³ <орнилия> Павл<овича> нельзя было не уважать. Его брата "Володю"¹⁴ больше вышучивали. Он с "мальчиками" вел балетные разговоры. Мих. Ал. жалел Покровских, когда Радловский дом перекочевал к ним на Чайковскую и "гнездо" Покровских распалось.¹⁵ Впрочем, симпатии К. к Радловым всегда были теплыми.

Бывали у худ<ожника> Арапова на Мойке (Пушкинский вид из окна),¹⁶ -- но его у К. я не помню!

Бывал у него Шапорин. Позднее -- Стрельников (если говорить о композиторах).

Не помню Кроленко¹⁷ и вообще "редакторских" людей. Изредка К. ездил к Ал. Толстому. Бывали: [...]. Я вспоминаю, отталкиваясь от записок Вс. Петрова, там многое не совсем-то правильно.

Мих. Ал. иногда играл и "свое". Очень мне понравилось (почти до слез), как будто, "шимми" из "Эугена Несчастного",¹⁸ -- которое я услыхала по возвращении из поездки.

Больше всего в искусстве он любил Моцарта -- просто молитвенно. Я долго не могла понять в Моцарте ничего, кроме 18 века -- вроде Гретри,¹⁹ Гайдна и т. п. -- Я поняла только (отчасти), услыхав "Дон-Жуана". М. А. Бетховена считал "протестантом" (в его устах -- почти осуждение), но в религиях ему больше всего нравилось православие ("теплее" всего). Я не замечала особой нежности к Шопену. Любил Бизе, Делиба (я вполне понимала), -- Дебюсси. Не так уж пламенно -- Равеля. Из русских -- Мусоргского (я не понимаю!), даже больше Бородина. Слегка насмешливо -- к Чайковскому. Рассказывал со смехом о Римском-Корсакове.²⁰ Как он стал писать "римскую" оргию.²¹ Кто-то спросил его: "Но ведь вы же не пьете?" -- он объяснил, что выпил как-то немного портвейна или мадеры. Нравился Стравинский -- и Шостакович будто на 2-м месте, до Прокофьева. Чрезвычайно любил Вебера. Был заинтересован Альбаном Бергом.²² Сейчас забыла фамилию -- [...] "Бразильские танцы".²³ -- Ему нравились некоторые дирижеры -- на концертах бывал часто. Нравились некоторые немецкие романсы ("Fur dich"), -- любил оперетты Жильбера,²⁴ Легара. Меньше Кальмана.

Милашевский зря пишет,²⁵ что Феона²⁶ и Ксендзовский²⁷ "скорее умасливали" за статьи. Он писал откровенно -- многое ему нравилось, -- но, помню, выругал Тиме и даже талантливого Утесова.²⁸ Помню, что "мучился" с критикой Ольгиной²⁹ -- жены Феона, -- кажется, удалось "помягче" написать. Феона он ценил. Кино он любил -- особенно немецкий экспрессионизм. "Мабузо", "Инд<ийская> гробница", не говоря уж о "Калигари".³⁰ Фейдт, В. Краус, -- больше, чем Яннингс,³¹ Пауль Рихтер в роли Гуля -- несколько похожий на Льва Л<ьвовича>, -- которого он окрестил "Новым Гулем".³² Нравился режиссер Гриффитс ("Интолеранс").³³ Из женщин нравилась американка Лотрис Джой ("Вечно-чужие") -- и он обрадовался, узнав, что у нее немецкое происхождение. Эрик ф. Штрогейм, Чаплин и Б. Китон (позже Гарольд Ллойд), Нравилась Аста Нильсен.³⁴ Из русских актеров любил Варламова, К. Яковлева -- во МХАТе -- Леонидова.³⁵ Первой красавицей считал Лину Кавальери (красота равна гению, и ее он ставил, как Шаляпина в опере). Он, конечно, не превозносил ее, как певицу -- хотя она и была не так уж плоха! -- Ценил Фокина;³⁶ как балетмейстера. Вспоминал -- увлеченно -- Дягилева. Говорил о балерине Смирновой:³⁷ "У нее выходка" (это не значит, что он ее любил). Талантливую Лидочку Иванову назвал будущей балериной из "Петрушки"³⁸ -- что слегка огорчало ее отца³⁹ -- он, после ее страшной смерти, ждал, что ее назовут буд<ущей> лебедью или Жизелью. Кажется, не был потрясен Спесивцевой⁴⁰ -- "выше Павловой", как говорил Дягилев⁴¹, -- м<ожет> б<ыть>, любовь к Карсавиной не допускала таких похвал!

О стихах: Пушкин⁴² -- Батюшков -- не слишком Лермонтов⁴³ и даже Тютчев; из писателей -- Лесков,⁴⁴ Достоевский,⁴⁵ Гоголь;^{46 47} (больше Теккерея), Шекспир,⁴⁸ конечно, и Гете,⁴⁹ -- Гофман (род зависти, что тот выдумщик на сюжеты, что, в какой-то мере, мог, но не доканчивал Юра), д'Аннунцио, Уайльд⁵⁰ (больше Шоу), -- одно время Ренье⁵¹ (потом ослабел), так же и Франс⁵² (сильно, но со спадом), -- немцы -- Верфель⁵³? -- Очень роман "Голем".⁵⁴ -- Считал талантливым Введенского (больше Хармса), не слишком [...], -- Пастернака (особенно проза),⁵⁵ -- но как будто не клюнул на обожаемого Пастернаком Рильке. К Блоку относился прохладно, хотя не судил! Вячеслава в свое время, верно, любил, -- но после пошли контры. Хорошо -- к Ремизову⁵⁶ и к (даже) Зощенко; к Сологубу. Стали нравиться первые вещи Хемингуэя.

Когда я впервые попала в дом К (и Юры), больше всего нового услыхала о живописи. Я еще не рисовала, но любила живопись и бывала с детства в музеях и на выставках. Из художников (на репродукциях) увидала Синьорелли, Содому, дель Кастаньо, Кривелли, Б. Гоццоли,⁵⁷ -- всех "прерафаэлитов" (настоящих) К. очень любил. Он подарил мне довольно скоро картину Боттичелли "Венера и Марс", -- в рамке. После войны она у меня пропала. У Юры было пристрастие к Гизу,⁵⁸ кот<орое> сразу я не поняла -- у них были не во всем одинаковые вкусы, -- но, думаю, что К. как-то "покорно" воспринимал "новые" увлечения Ю. в живописи (напр<имер> Дюфи).⁵⁹ -- Он всегда говорил, что любит Клода Моне больше, чем Э. Мане (мы спорили), вероятно, п<отому> ч<то> Клод поразил его на первой фр<анцузской> выставке, кот<орую> он видел в жизни, -- и потом, в Клоде была сюжетность, а посетителям нравится сюжет в картине.

Ему нравились русские иконы; из "Мира Иск<усства>" выше всех ставил Сомова. Судейкин ревновал к этому отношению к Сомову! Не помню особого восхищения Врубелем. Посмеивался (в жизни) над болтливым Бакстом. Нравились немцы: -- Менцель -- Вальзер⁶⁰ (маленькие немцы), -- Гофман, -- и особенно -- Ходовецкий.

Удивительно, К., хотя у него была фр<анцузская> кровь, не мечтал о Париже. Он предпочитал Германию, -- и особенно Италию. Но свое отношение к Италии он "вполне" выразил в своих стихах.⁶¹

Цветы любил: розы, жасмин, левкой. "Сухие" -- запахи. Любил: духи, пудру, -- а не одеколон, мыло. -- Цвет: розовый, желтый; теплые тона.

<ожет> б<ыть>, любил и раньше. Увлечение "американизмом" у Ю. (и в литературе) -- перешло во "Вторник Мэри".⁶²

Я не помню, как относился К. к Головину (в то время); но раньше -- он просто благоговел за "Орфея и Евридику".

Далекое прошлое! Но почти все осталось, как было, -- во вкусах. Я очень любила Кузмина (до знакомства) за мажорную певучесть и мажорную эстетичность (то, что бывает у Бизе). В прозе мне очень нравилась историческая тема. Но "русская" провинция и особенно русские Ванечки мне казались не совсем приличными. Я удивлялась, но не смела говорить об этом -- из уважения к его возрасту и таланту. Ведь у Шекспира были женские характеры (как мужские) -- даже Джульетта в своей героической стойкости. Совсем не надо было "любовь" облачать в штаны банщика. Ведь это так испортило память о большом поэте!

О К. много написано, много, м<ожет> б<ыть>, будет еще нового сказано, но, конечно, было бы не только осторожнее, но просто умнее завуалировать некоторые вещи. Я никогда в жизни не видала и не слыхала ничего непристойного ни в поведении, ни в словах (в жизни) М. Ал. Он как будто сам на себя "клепал" какие-то непристойности в некоторых произведениях. Как будто хвастался -- наоборот -- Чайковскому, кот<орый> так всего боялся и стеснялся! Я думаю, его трагедия была в том, что влюблялся в мужчин, которые любят женщин, а если шли на отношения с ним, то из любви к его поэзии и из интереса к его дружбе. Свои "однокашники" (что ли?) ему не нравились, даже в прелестном облике.

Главное, что стало его горем, -- это желание иметь семью, свой дом, -- и что "почти" становилось с Юрой, -- но Юрина тюрьма разделила временно,⁶³ -- а потом сблизила, хоть и печально -- настала бедность и всякие страхи! Юра не был близок с матерью, это были какие-то перегородки -- я же -- не виновата! Я нисколько не старалась ничего у них изменять, -- я была бы рада "побегать на стороне", -- но Юре казалось, что "скоро все кончится" -- (16 лет?!) -- и держал меня при себе. Почти насильно. Я не смела сопротивляться.

Жить жизнью искусства в "наши" годы (в молодости) -- очень трудно! Я, конечно, это счастьем не считаю.

Могла ли я вырваться тогда? -- В единственном случае, когда мне этого реально захотелось, -- это было бы бесстыдно. Юре было и так очень трудно, просто невыносимо. Мы все как-то "внешне" весело -- несли свой крест.

Читая Ахм<атову> (вернее, Лидию Ч<уковскую>), поражаешься ее отношением к Кузмину.⁶⁴ Я никогда не слыхала плохого от К., от Юры -- да -- он был возмущен "неблагодарностью" А<хматовой> за предисловие к "Вечеру".⁶⁵ ("Путевка в жизнь" -- сказали бы теперь!)

Самое нелепое -- это страх А<хматовой> перед Радловой... "Большой дом"!⁶⁶ Что за чушь! Кого можно было заподозрить -- это актриса Ф.⁶⁷ И певица (фамилию забываю). Я говорила об этом (потом -- с Олей Ч<еремшановой>) -- ею увлекался отец Оли.

Но Радлова восторженно говорила о власти. Юра смеялся, что она в честь Грозного -- С<талина> назвала "Иваном". Но в их доме ничего "страшного" не было. И кто бывал у М. А.? Люди, совершенно приличные с точки зрения гомосекс. -- художники: Верейский,⁶⁸ Воинов,⁶⁹ Костенко,⁷⁰ Митрохин, Добуж<инский> (без меня); -- Н. Радлов, Шведе, Ходасевич (он у нее; я не была, она, за ее остроумие, была любимицей М. Ал.) -- Осмеркин; "13"⁷¹ -- Милаш<евский>, потом Кузьмин;⁷² <озьмин> с Люлей; Домбровский с женой; Кузнецов;⁷³ в начале -- Орест Тизенгаузен с женой Олей Зив,⁷⁴ Дмитриев (вначале. Это главное "увлечение". До Л<ьва> Л<ьвовича>), потом Л<ев> Л<ьвович> женился на Наташе С<ултановой> (что всех удивило, очень. Он любил полных), Женя Кр<шижановский> (приведший Костю и Люлю). Я могу удостоверить, что ничего неприличного я не только в "действии", но и в словах не видела; самое неприличное было в рассказах (м<ожет> б<ыть>, в некоторых стихах). И какие сплетни?! Болтали обо всем, как у всех. Но "специфичности" не было.

Да, люди. Федя Г. (я привела, по просьбе Кости, но потом направила его к Косте и Люле -- более молодая компания). -- Вс. П<етров>, красавец Корсун, красавец Ст<епанов>, "мой" Б<ахрушин> -- из Москвы, -- Лихачев, Ш<адрин>, Егунов (с Юрой на "ты"); Скрыдлов (в начале; потом он уехал);⁷⁵ Юрины "барахольщики" -- Михайлов, Дядьковский; еще с кем-то "по обликам"; Лавровский ("мой поклонник", он потом женился на очень красивой женщине). Почти все эти люди к г<омосексуализм>у никакого отношения не имели! -- и какой "общий" для посетителей "салона" язык? Люди все были разные, и никакого общего языка не было!

Даже Юра и М. А. совершенно разные люди!

А я осталась тенью в чужих судьбах. Меня берегли, спасали... Немного мелочей (и неправильных) у глупой О. и умной Нади.⁷⁶

... Очень неверно о внешности А. Радловой. Какая она жаба?⁷⁷ С моей "балетно-классической" формулировкой красоты -- Анна была очень красивая. Если бы у нее был рост Рыковой,⁷⁸ ее можно было бы назвать красавицей. Красавица -- кариатида. Но это мешало ей -- недостаточная высокость. Она была крупная, но надо было бы еще! Ее отверстые глаза и легкая асимметрия -- конечно, красивы. Но в ней не было воздушности и женской пикантности.

Я думаю, М. Ал. "сочинял" эмоционализм, и Радловский дом был ему симпатичен -- и полезен -- а недостатки он видел везде и всюду! Он был насмешник!

Был ли он добр? Думаю, что нет. Г<умилев> был прав: "Мишеньке -- 3 года".⁷⁹ Тут и застенчивость, и неполноценность (в чем-то!), и неумение устраиваться самому. Но зла он не делал; просто больше ценил тех людей, которые были или вдохновительны в литературе, или любили его литературу, а не тех, которые сделали ему доброе. Что-то помню о какой-то доброй тетке, кот<орой> он не слишком благодарен.

Не любил ходить на похороны -- например, не пошел на похороны мамы Л<ьва> Л<ьвовича>,⁸⁰ -- а она была очень хорошая; и мне неудобно было пойти. Конечно, у Юры было больше доброты (и благодарности).

Я думаю, он к Юре был особенно привязан, считая его очень талантливым. Он очень хотел продвинуть его вперед. Но жизнь мешала этому. Вероятно, дружба с Радловыми укрепилась за то, что они любили и ценили Юру.

Похороны М. А. Раньше -- его смерть. Я, увы! не пошла его навещать -- думая, что его больница ближе -- я поехала к больному Осмеркину -- против Витебского вокзала.

М. Ал. говорил перед смертью -- о балете -- сказал: из Лермонтова -- "любить? Но на время не стоит труда, а вечно любить -- невозможно" -- но это -- между строк -- он казался спокойным.

Сколько помню, отпевали его (заочно) в Спасском соборе. Я думала, какую икону можно будет положить в гроб? М. Ал. любил Богородицу, как мать, а не как Святую Деву! Кто с нами был -- не помню. С утра -- в больницу, -- первым, кого я увидела, был... я забыла фамилию -- Гибшман?⁸¹ <ожника> Константиновского, кот<орый> делал зарисовку М. Ал. в гробу.⁸² М. Ал. умер и был похоронен вскоре после Горького⁸³ -- и поэтому не было роз. Я не знала, будут ли цветы, и заказала большой венок -- зеленый, с цветочками, -- но цветы были.

Я помню, большой букет сирени, который положил Голлербах. Народу -- казалось -- было много. Я беспокоилась, как осторожно всунуть иконку. Во дворе двигались люди -- помню -- Володя Лебедев пришел с Саррой;⁸⁴ мелькнул Дмитриев -- Юра ему что-то сказал, почти шутливо; Костя -- с Женей? -- отдельно от Люли, что меня очень удивило! Когда люди прощались -- помню -- подходила Катя Чернова (с Дм<итрием> Прок<офьевичем>?). -- А потом -- Любовь Дм. Блок -- поцеловала руку Мих. Ал. --

Комическое явление (развеселило бы М. Ал.) -- Аннушка с Вовой, -- почти опаздывающая -- с домашним цветком -- вроде красной лилии и заголосившая, -- М. Ал. бы посмеялся! Я ему потом мысленно рассказывала эту сценку.

Когда двинулись на кладбище, играла музыка, но я не помню, Шопена или что-то другое. В общем, было торжественно. Люди как-то чередовались.

Лев Л<ьвович> захватил Нат<алью> Вл<адимировну>, с которой уже развелся. Анна Дм<итриевна> держалась за Ренэ Никитину. Сергей был, но не на кладбище. Я шла с Юрой, но не все время. Одно время шла -- с красавцем Корсуном посередине -- с Ек<атериной> Конст<антиновной> (Бена в городе не было). С другой стороны Ек<атерины> Конст<антиновны> шла румяная натурщица Осмеркина, которая несла в руках румяные цикламены в горшочках (Осмеркин был болен). Моя мама ехала в карете, и там же Вероника Карловна. Юра подумал -- как всегда, тактично -- умолчать о смерти М. Ал. Тане, которая должна была идти на танцульку с Наташей, а если б знала о смерти, постеснялась бы идти на танцы! Лина Ив<ановна> -- не знаю, верно, была на работе!

На кладбище -- было прекрасное место -- на горке, и под укрытием -- прямо по дороге в церковь -- солнечное. Рядом могила Антона Успенского с очень индивидуальным маленьким памятником.

Говорили; Всев. Рождественский -- очень вяло и что-то как о предшественнике Блока? -- потом -- наш друг Спасский⁸⁵ -- тоже как-то никак, -- и замечательно -- Саянов. Я очень плакала, и Саянов потом подошел ко мне, обнял и крепко держал. Потом говорил Юра, я испугалась, но потом его хвалили за его речь.⁸⁶ На похороны приезжал Ауслендер, но на кладбище я его не помню. Подходило много народу, -- Никитина, Слонимский,⁸⁷ все были очень добры к нам.

Подошел Пунин,⁸⁸ просил прощения за отсутствие больной Ахматовой -- очень похвалил Юру за его речь, а мне поцеловал руку и улыбнулся... косыми глазами Гумилева -- и да простит меня Юрочка -- радуга мелькнула на плачущем небе!

При разъезде что-то нелепое, как всегда, проявил Ельшин -- наша милая Ольга Черемшанова была больна.

Я не помню, в этот вечер или в другой Юра давал читать Сергею Ауслендеру дневник М. Ал.

На панихиде на кладбище на другой день, о которой пишет Вс. Петров,⁸⁹ была Радлова и еще несколько человек. И тут, действительно, батюшка пожелал долгой жизни и -- жить весело. Было февральское жаркое солнце, цветы на могиле лежали в порядке. Вероятно, нет -- я, наверное, "землю" сказала Юрочке положить потихоньку в гроб -- здесь же была только панихида, заупокойная была в церкви до погребения.

Когда я после войны приехала в Л<енингра>д, могила была на месте, но без креста. Крест я ставила, и цветы носила. Потом была на кладбище перестановка -- по-моему, "часовни" все сняли, и я долго не могла найти могилу. Потом она оказалась в другом месте, но опять рядом с А. Успенским. Вблизи Блока. По прямой от родных Ленина.

<1978 года>

Вчера был Сол<омон> Д<авидович>,⁹⁰ сказал, что умерла Карсавина, 93 лет.⁹¹ Мне жалко, что я не "понатужилась" добиться ее адреса и написать ей. Я думаю, ей было бы приятно узнать, как ее любил и ценил Михаил Алексеевич. Как-то особенно. Старался склонить любовь к ней поклонников Павловой. Я не решилась. Давно мне все утомительно. Страшно быть не могло! А ей "на старости лет" была бы радость. Я должна это понимать -- особенно теперь. Вероятно, виной -- моя инертность. Я еще помню ее на сцене. Голубовато-лиловый костюм (Клодид? Виолант?)⁹² -- и ветка в руках... И какой красавицей она была на "щитах" -- царь-девицей!⁹³ Кто еще помнит? Мало кто!!! Простите меня, Тамара Платоновна! Теперь это, м<ожет> б<ыть>, никому не нужно! А славы ей хватало. И жизнь -- внешне -- счастливая.

А что-то ее сын? Никита? В честь "Серебряного"? -- Мне не нравилось это имя. Сын В. В. Мухина? Или он записан на англичанина?⁹⁴ Плохого писать не хочу. Да это мелочи. -- Рашевская⁹⁵ брякала, Красовская⁹⁶ (первая -- мне, вторая -- через других). Третий "минус" -- фр<анцузский> журнал (у меня).

М. А. думал (т. е. говорил), что она почти святая. Так говорила и "Шурочка" (не помню фамилии),⁹⁷ уехавшая в Италию, со слов Бруса, у кот<орого> был роман с Шурочкой и кот<орый> эту Шурочку звал "la princesse pensee". {Задумчивая принцесса (фр.). }

Г<умилев> сказал про культурную балерину: "это -- наша дама". Она была прелестная балерина. Я, конечно, завидовала (балету!).

[Из рассказов О. Н.

25 января 1979 года] {Записано М. В. Толмачевым.}

М. А. считал, что человека можно уважать за красоту (Л. Кавальери); гений (Шаляпин); богатство; ученость (А. А. Гвоздев).⁹⁸

"Вы были бы лучше, если бы больше врали. Что у Вас за немецкая черта -- прямота? Лотта!"⁹⁹

Примечания:

¹ О. Н. Гильдебрандт познакомилась с Ю. И. Юркуном и "стала бывать" в доме Кузмина в конце 1920 года. См. ее заметку "Немного о себе" (Художники. С. 153, 201).

² Пантелеймон Владимирович Грачев (1889--1966) -- в 1924 году окончил ГИИИ, музыковед, в 1935--1940 годах -- преподаватель Ленинградской консерватории.

³ Наталья Николаевна Евреинова -- в 1920-е годы -- член Ленинградской городской коллегии защитников.

⁴ Анна Александровна Кашина-Евреинова (1899--1981) -- жена Н. Н. Евреинова с 1921 года; автор книги "Николай Евреинов и мировой театр XX века" (Париж, 1964).

⁵ В начале 1920-х годов А. Д. и С. Э. Радловы жили по адресу: Васильевский остров, 1-я линия, 40. В 1927 году Радловы переехали к К. П. Покровскому, на Сергиевскую (с 1923 года -- Чайковского) ул., 16, кв. 7.

⁶ Эрбштейн Борис Михайлович (1901--1964) -- театральный художник, график. В начале 1932 года арестован по делу Детского сектора Госиздата и до 1936 года находился в ссылке; см.: Эрбштейн Б. Письма оттуда // Искусство Ленинграда. 1989. No 6. С. 70--81.

⁷ Речь идет о домашнем литературном объединении "Голубой круг". См. о нем также: Дневник 1921.10 апр. С. 461; 1 мая. С. 466; и в воспоминаниях дочери прозаика С. А. Колбасьева: "В самом начале 20-х годов любители поэзии образовали общество "Голубой круг", нечто подобное гумилевской "Звучащей раковине". В него вошла и <...> будущая жена Леонида Соболева, Ольга Ивановна, которая называла себя Ольга Иоанновна. Там они собирались, читали стихи, обсуждали. Туда приходили моряки, любившие поэзию, и среди них -- <...> Соболев" (Жизнь Николая Гумилева. С. 315--316). В 1929 году О. И. Михальцева-Соболева принимала участие в постановке "Прогулок Гуля" Кузмина в Ленинградской капелле (см.: АК.

⁸ Имеется в виду Леонид Сергеевич Соболев (1898--1971) -- писатель; в 1918--1931 годах служил в Красном Флоте; о его роли в преследовании бывших офицеров российской армии -- командиров Красного Флота в 1931 году см.: Зонин С. "Бдительность -- наше оружие" // Вопросы литературы. 1994. Вып. V. С. 344--348. С 1932 года -- оргсекретарь Ленинградско-Балтийского отделения Литературного объединения Красного Флота, секретарь редакции журнала "Залп". Недатированное письмо Соболева к Кузмину см.: РГАЛИ. Ф. 232. Оп. 1. Ед. хр. 380.

⁹ Доменико Венециано (наст. имя Доменико ди Бартоломео, 1405?--1461) -- итальянский живописец.

¹⁰ Мухин Василий Васильевич (1879--?) -- в 1907--1917 годах -- муж Т. П. Карсавиной; служащий Кредитной канцелярии Министерства финансов (1904--1916), в 1920-х -- начале 1930-х годов -- бухгалтер Ленгосбанка, бюро Государственного гидрологического института, старший экономист финансового отдела Ижорского завода.

¹¹ Русский перевод воспоминаний Т. П. Карсавиной, изданных по-английски (New York, 1931): Театральная улица. Л., 1971.

¹² Карсавина завершила работу над воспоминаниями 20 августа 1929 года, в день, когда она узнала о смерти С. П. Дягилева. Заключительную часть своих мемуаров ("Дягилев") Карсавина посвятила "его незабвенной памяти, как дань моего бесконечного восхищения и любви к нему". Ср. там же эпизод, относящийся к 1906 году: "мы с Дягилевым остались сидеть. Мое детское восхищение им до сих пор жило во мне, и я ему в этом призналась, добавив, что никому не проронила ни звука о своем тайном увлечении <...> Я даже не предполагала, что мое весьма запоздалое "объяснение в любви" могло доставить столько удовольствия этому разочарованному герою" (Карсавина Т. Театральная улица. С. 171).

¹³ Брак К. П. Покровского с А. Д. Радловой был заключен в 1926 году; доступные сведения о нем исчерпываются дневниковой реакцией Кузмина ("А. Д. <Радлова>, кажется, решила развестись. Это не дело, конечно" (Д. 30 апреля 1926 года); "Она <Радлова> разводится с Серг<еем> Эрн<естовичем> и выходит за Покровского" (Д. 11 июля 1926 года)) и эпистолярным диалогом Радлова с Покровским (см. письмо Радлова к Покровскому от 8 сентября 1926 года и ответ Покровского от 21 сентября: РНБ. Ф. 625. Ед. хр. 345, 462). Ср. лаконичные воспоминания Е. Э. Мандельштама: "У Владимира Павловича <Покровского> был брат Корнилий, тоже служивший в армии до революции офицером. Он учился с Сергеем Радловым вместе в университете, стал близким другом Сергея и его жены Анны Радловой. Эти отношения приняли сложные, уродливые формы и привели Корнилия к самоубийству" (Новый мир. 1995. No 10. С. 148). См. также примеч. 14, наст. изд., с. 381.

¹⁴ Павлович Покровский (1893--1973) -- окончил Тенишевское училище (1911) и Институт гражданских инженеров (1914); в 1914--1917 годах -- поручик лейб-гвардии конно-гренадерского полка. В 1920-х годах -- инженер завода "Гидравлика". Арестован 19 февраля 1931 года по делу контрреволюционной группы бывших офицеров царской армии, приговорен к 10 годам лагерей; 25 августа 1932 года освобожден условно и назначен на работу в Особый гидротехнический отдел Техотдела ОГПУ в Москве. Адресат стихотворения А. Д. Радловой "С Запада приезжают люди..." из ее сборника "Крылатый гость" (Пг., 1922). См. также стихотворный экспромт Кузмина В. П. Покровскому (Лесман. С. 121; инициалы ошибочно -- "В. Н.").

¹⁵ См. примеч. 5, наст. изд., с. 354.

¹⁶ Арапов Анатолий Афанасьевич (1876--1949) -- живописец и театральный художник (в 1910 году вместе с Н. Н. Сапуновым оформил постановку водевиля Кузмина "Голландка Лиза" в "Доме интермедий"); жил на Мойке, 18.

¹⁷ Кроленко Александр Александрович (1889--1970) -- издательский работник, книговед и редактор, руководитель издательства "Academia" в 1921--1929 годах.

¹⁸ "Шимми (из "Эугена Несчастного")" (см. примеч. 1, наст. изд., с. 221) Кузмин предполагал, например, исполнить на своем вечере в московском кружке "Антиной" 12 мая 1924 года (см. его письмо к В. В. Руслову от 17 марта 1924 года, опубликованное А. Г. Тимофеевым: МКиРК. С. 184).

¹⁹ Гретри Андре Эрнест Модест (1741--1813) -- французский композитор.

²⁰ В 1893--1895 годах Кузмин учился в Петербургской консерватории, в том числе у Н. А. Римского-Корсакова (контрапункт и фуга).

²¹ "Сервилия" (1902).

²² Альбан Берг (1885--1935) -- австрийский композитор, корреспондент Кузмина. Их отношениям посвящена специальная работа: Волков С., Флейшман Л. Альбан Берг и Михаил Кузмин // Russian Literature Triquarterly. 1976. No 14. P. 451--456; см. также: АК

²³ См. примеч. 98, наст. изд., с. 214.

²⁴ Жильбер Жан (наст. имя и фам. Макс Винтерфельд, 1879--1942) -- французский композитор и дирижер.

²⁵ О. Н. Гильдебрандт полемизирует с утверждениями В. А. Милашевского о необходимости "подкармливать стареющего поэта" в 1920-е годы; см.: Дом на Мойке // Зв. 1970. No 12. С. 199.

²⁶ Феона Алексей Николаевич (1879--1949) -- актер и режиссер оперетты. В 1919--1929 годах -- в Театре музыкальной комедии. В 1919--1927 годах был также режиссером Малого оперного театра. В 1929--1931 и 1934--1936 годах -- художественный руководитель Театра музыкальной комедии.

²⁷ Михаил Давыдович (1886--1963) -- артист оперетты, с 1919 года выступал в Театре музыкальной комедии.

²⁸ Имеется в виду статья Кузмина ""Баядерка" по оригиналу" (ЖИ. 1923. 1 мая. С. 12--13) с критикой постановки Палас-театром оперетты Кальмана "Баядерка" с Е. И. Тиме и Л. О. Утесовым в главных ролях. Резкий тон Кузмина вызвал протест "коллектива Палас-театра" (см.: ЖИ. 1923. 15 мая. С. 24; там же см. ответные разъяснения Кузмина).

²⁹ Ольга Михайловна (1889--1968) -- актриса. Критике Кузмина подверглась постановка А. Н. Феона в Театре музыкальной комедии оперетты Кальмана "Дочь Сильвы", где Ольгина исполняла роль Лори, хористки (см.: Кузмин М. "Дочь Сильвы" // ЖИ. 1923. 15 мая. С. 9).

³⁰ "Доктор Мабузе -- игрок" (1922, реж. Фриц Ланг), "Индийская гробница" (1921, реж. Дж. Май) и "Кабинет доктора " (1919, реж. Роберт Вине) -- классические фильмы немецкого экспрессионистского кинематографа. "Кабинет доктора Калигари", просмотренный Кузминым не менее четырех раз (12 февраля и 2 марта 1923 года, 13 и 19 января 1926 года -- Д), послужил одним из основных источников цикла "Форель разбивает лед" (подробнее см.: Ратгауз М. Г. Кузмин -- кинозритель // Киноведческие записки. 1992. No 13. С. 52--86). Кузмин присутствовал на премьерном показе "Кабинета доктора Калигари" 12 февраля 1923 года в кинотеатре "Сплендид-Палас"; февралем 1923 года помечен в авторском списке работ Кузмина текст "о "докторе Калигари"" Ф. 172. Ед. хр. 319. Л. 110). До сих пор, однако, эта статья Кузмина обнаружена не была (подробнее см.: Ратгауз М. Г. Кузмин-кинозритель. С. 77). Представляется, что искомый текст появился за подписью Петра Сторицына в петроградской газете "Последние новости" в ближайшем вслед за премьерой "Калигари" номере от 19 февраля 1923 года (Сторицын П. "Кабинет доктора Калигари")// Последние новости. 1923. 19 февр. С. 3). О деятельности Сторицына, фактически "лоббировавшего" в "Последних новостях" интересы организованной Кузминым группы "эмоционалистов", см.: Тимофеев А. Г. Вокруг альманаха "Абраксас". 4. "Профит" Сторицына // РЛ. 1997. No 4. С. 202--205. Авторский список произведений Кузмина позволяет также предположить, что основной текст статей "Эмоционализм" (Последние новости. 1923. 30 апр.; РЛ. 1997. No 4. С. 204--205) и "За культуру молодой Германии: (Вечер в ГИИИ)" (Последние новости. 1923. 5 марта), подписанных псевдонимом "Аристарх" и атрибутированных А. Г. Тимофеевым Сторицыну, -- также принадлежит Кузмину (ср. отмеченные в списке в марте 1923 года тексты "о вечере Германии" и "Эмоционал<изм>": Ф. 172. No 319. Л. 110). Оставляя вопрос о принадлежности Кузмину статьи "Достижения и пути современной кинематографии ("Кабинет доктора Калигари")" открытым, считаем нелишним привести здесь подписанную Сторицыным заметку, полагая ее отчетливо "кузминский" по стилистике текст, генерирующий основные положения дальнейшего анализа Кузминым фильма Р. Вине в Д и в статье "Эмоциональность как основной элемент искусства", единственным и в то же время достаточно убедительным аргументом в пользу нашей атрибуции.

Достижения и пути современной кинематографии

"красавиц". Немцы взяли у своих американских учителей всю современную лаконичность и напряженность кинематографической техники и влили в нее европейское эмоциональное содержание. Сдвиг в сторону эмоционального, исключительного, феноменального действия особенно подошел к кинодраме. Психология и фабула перерождаются в новые формы. Это главное, чего не следует забывать.

В картине "Кабинет доктора Калигари" применены декорации, прием не новый в кинематографе, но всегда почти нежелательный, так как сила фильм, с которой театр не мог спорить, и была в подлинности места действия. Но экспрессионистические декорации "Калигари", некоторые из которых замечательно удачны (улицы города, кладбище, сад при сумасшедшем доме), дают тот ментальный разрыв, ту безумную преувеличенность и нелогичность, которая необходима для этой картины и которой было бы трудно достигнуть воспроизведением подлинных мест. Конечно, все-таки это прием -- театральный, а не кинематографический.

Исполнители "Калигари" -- сплошь актеры исключительного таланта и внешности. Лица и внешность в кинодрамах составляют более центральное место, чем в театре. И в данном произведении замечательны почти нечеловеческое лицо Сомнамбулы Цезаре (в исполнении Конрада Вейдта), лицо наркотической упоительности, лицо самого доктора (артист Вернер Крауз), безумное лицо героя и гипнотическая красота героини. Гримы еле заметны, так что когда актеры смешиваются с подлинными прохожими, служителями, душевнобольными -- они не кажутся ряжеными. Жесты, фигуры и движения соответствуют блестяще ситуациям система теней в сцене убийства. Изломанные очертания мебели, дверей, стен подчеркивают бредовый характер рассказа. Нужно было бы пересказать почти всю пьесу момент за моментом, чтобы перечислить удачные места. Действительно, это блестяще и эмоционально

³¹ Фейдт Конрад (1893--1943) -- немецкий киноактер, исполнитель роли Сомнамбулы Чезаре в фильме "Кабинет доктора Калигари". Вернер Краус "Кабинет доктора Калигари". Яннингс Эмиль (1884--1959) -- немецкий актер, исполнитель роли Нерона в фильме "Камо грядеши" (1925).

³² Внешнее сходство Пауля Рихтера "Доктор Мабузе -- игрок" -- и Л. Л. Ракова стало основой для создания образа "нового Гуля" в творчестве Кузмина и в "бытовой" мифологии поэта.

³³ Имеется в виду фильм американского кинорежиссера Д. У. Гриффита (1875--1948) "Нетерпимость" ("", 1916). См. замечание М. Л. Гаспарова о несомненном влиянии поэтики "Нетерпимости" на структуру "Смерти Нерона" Кузмина: Проблемы структурной лингвистики 1984. М., 1988. С. 136.

³⁴ Лотрис Джой (1901--1984) -- американская киноактриса, снималась в фильме режиссера С. де Милля "Субботняя ночь" (прокатное название в СССР -- "Вечно-чужие", 1924). Эрик фон Штрогейм (1885--1957) -- американский режиссер, актер, сценарист и писатель. Чарльз Спенсер Чаплин Бестер Китон (1896--1966) и Гарольд Ллойд (1893--1971) -- американские киноактеры, крупнейшие комики немого кино. Аста (1881--1972) -- датская киноактриса.

³⁵ Варламов Константин Александрович (1848--1915) и Кондрат Яковлев (1864--1928) -- актеры Александрийского театра. Леонидов (наст. фам. Вольфензон) Леонид Миронович (1873--1941) -- актер, с 1903 года -- во МХАТе.

³⁶ Михаил Михайлович (1880--1942) -- артист балета, балетмейстер, с 1898 года -- в Мариинском театре, в 1909--1912 годах и в 1914 году возглавлял балетную труппу Русских сезонов в Париже. С 1918 года жил за границей, преимущественно в США. В письме к И. А. Лихачеву от 10 марта 1963 года с просьбой восстановить по памяти утраченные поздние тексты Кузмина О. Н. Гильдебрандт называет и неизвестные "стихи о Фокинском балете" (ЦГАЛИ СПб. Ф. 444. Оп. 1. Д. 134. Л. 1, об.).

³⁷ Смирнова "Русский романтический театр" в Берлине (1921--1926). С 1928 года преподавала в Буэнос-Айресе.

³⁸ Лидия Александровна Иванова (1903--1924) -- балерина; артистка ГАТОБа с 1921 года, погибла 16 июня 1924 года при столкновении в Финском заливе моторной лодки, в которой она находилась, с пассажирским судном "Чайка". Написанный Кузминым некролог "Лидия Иванова" появился спустя два дня после ее гибели (Вечерняя Красная газета. 18 июня. С. 3). Кузмин был редактором сборника "Лидия Иванова. 1903--1924" (Л., 1927), посвященного памяти балерины (см. письмо к нему П. И. Сторицына от 10 июня 1925 года: Ф. 232. Оп. 1. Ед. хр. 389. Л. 1), где поместил статью "Две стихии" и стихотворение "Памяти Лидии Ивановой" (1927). Ранее обстоятельства ее гибели и предположения о причастности ГПУ к катастрофе в Финском заливе отразились, как впервые показал Дж. Мальмстад, в стихотворении "Темные улицы рождают темные мысли" (1926; вошло в состав цикла "Панорама с выносками" в кн. "Форель разбивает лед". См.: Malmstad J. E. The Mystery of Iniquity // Slavic Review. 1975. Vol. 34. No 1. P. 44--64; см. также статью Г. Г. Шмакова "Загадка Лидочки Ивановой": РМ. 1986. 13 июня. С. 10-- 11). Первое из трех посвященных памяти Л. Ивановой стихотворений, написанное в декабре 1925 года, опубликовано по неавторизованной копии из собрания М. С. Лесмана Н. Г. Князевой и нами С. 176). См. также некоторые существенные уточнения А. Г. Тимофеева к публикации Дж. Мальмстада (""Two Elements" -- two versions" // Studies. P. 187--189): PM. 1990. 2 нояб. Лит. прил. No 11. С. IV. В некрологе, опубликованном в "Красной газете", Кузмин, характеризуя творческую манеру Л. Ивановой, в частности писал: "Роль балерины в "Петрушке" Стравинского ждала ее".

³⁹ "Светлана"; предположительно -- одноклассник Кузмина (см.: МК 1995. С. 363).

⁴⁰ Спесивцева Ольга Александровна (1895--1991) -- балерина, с 1913 года -- в Мариинском театре. С 1924 года -- за границей. В 1916, 1926--1927 и в 1929 годах участвовала в Русских сезонах Дягилева.

⁴¹ Ср. в статье Дягилева "Ольга Спесив[цев]а" (Figaro (Paris). 1927. 26 may): "Увидев Павлову в дни ее и моей молодости, я был уверен в том, что она "Тальони моей жизни". Мое удивление поэтому было безгранично, когда я встретил Спесиву, создание более тонкое и более чистое, чем Павлова" (цит. по: Сергей Дягилев и русское искусство. М., 1982. Т. 1. С. 246; ср. с. 475). Ср. также: "Дягилев одним из первых оценил всю гениальность Анны Павловой <...> но он ярче других видел в Анне Павловой при ее божественной одаренности и крупные художественные недостатки <...> и выше Анны Павловой ставил Ольгу Спесивцеву" (Дягилев и с Дягилевым. С. 163).

⁴² Любовь к Пушкину и пиетет перед ним многократно запечатлены в автобиографических признаниях и стихах Кузмина; см.: письмо к В. В. Руслову от 8--9 декабря 1907 года (. С. 210), автобиографии 1923--1927 годов (РНБ, ИРЛИ), стихотворения "Пушкин" (1921) и "Пушкин едет на дуэль" (1927). Исследовательская традиция (работы В. М. Жирмунского, К. В. Мочульского, В. Ф. Маркова, Г. Г. Шмакова) связывает художественные поиски Кузмина периода "кларизма" с пушкинской поэтикой. О пушкинском подтексте в программном рассказе ""Высокое искусство"" (1910) см. наши "Заметки о прозе Кузмина" (РМ. 1990. 2 нояб. Лит. прил. No 11. С. V). "Пушкинский слой" в цикле "Форель разбивает лед" и в позднем творчестве Кузмина проанализирован И. А. Паперно (Двойничество и любовный треугольник: Поэтический миф Кузмина и его пушкинская проекция //. P. 57--82; ср.: Доронченков И. А. "... Красавица, как полотно Брюллова" (О некоторых живописных мотивах в творчестве Михаила Кузмина) // РЛ. 1993. No 4. С. 158--176).

⁴³ Лермонтова Кузминым см. статью Т. Л. Никольской: Лермонтовская энциклопедия. М., 1981. С. 236. Ср. также примеч. 42, наст. изд., с. 285.

⁴⁴ Произведения Лескова "эпосом Пролога <...> Шекспиром, "Д<он> Кихотом", Мольером и <...> Пушкиным") среди тех, которые он ценит "всегда и во всяком виде" ("Histoire edifiante de mes commencements"//МКиРК. С. 153). См. также наблюдениям. М. Кенигсберга (Корабль (Калуга). 1923. No 1--2 (7--8). С. 29) и Б. М. Эйхенбаума (ЖИ. 1920. 29 сент.) о связи прозы Кузмина с Лесковым. 4 декабря 1925 года в прениях по докладу Н. В. Волькенау "Лирика Михаила Кузмина" (ГАХН) о зависимости стилистики "Александрийских песен" от легенд Лескова говорил Д. С. Усов (см.: Минувшее. Вып. 21. С. 370).

⁴⁵ Роль творчества Достоевского и восприятие его Кузминым -- от ранних дневниковых записей с осуждением "достоевщины" (см.: С. 399) до прямого следования сюжетным схемам Достоевского в прозе 1910-х годов и непременного упоминания имени писателя в числе любимых авторов в автобиографиях 1920-х годов -- лишь в последнее время привлекают внимание исследователей: некоторые ценные наблюдения см. в работе В. Н. Топорова "К "петербургскому" локусу Кузмина" (МКиРК. С. 22--23); см. также: Тимофеев А. Г"Крылья") // Серебряный век в России: Избранные страницы. М., 1993. С. 211--220.

⁴⁶ Ср. наблюдения Дж. Барнстеада о связи кузминской образности с "гоголевским топосом" и его трактовку повести Кузмина "Капитанские часы" (1910) как "пародии на Гоголя": Barnstead J. A. Mandel'stam and Kuzmin // WSA. 1986. Bd. 18. S. 64, 75.

⁴⁷ "Испытание популярностью (50-летие смерти Ч. Диккенса)" Кузмин отозвался о Диккенсе как о "величайшем романисте и одном из первых писателей мира" (ЖИ. 1920. 19--20 июня. С. 2). Отредактированный Кузминым перевод романа Диккенса "Большие ожидания", выполненный М. А. Шишмаревой, выдержал в 1929--1935 годах четыре издания.

⁴⁸ Творчество и его театральные интерпретации постоянно привлекали Кузмина (см. анализ шекспировских постановок в его кн.: Условности. Пг., 1923. С. 11--16).

⁴⁹ Отметим, что здесь мемуаристка непреднамеренно следует интонации кузминских строк с перечислением его привязанностей в немецкой культуре:

Если будешь, странник, в Берлине,
у дорогих моему сердцу немцев,

(и Гете, Гете, конечно) <...>

("Поручение", 1922): Ср. также стих. "Гете" (1916), поздние переводы, вошедшие в Собрание сочинений Гете (М.; . Л., 1932. Т. 1.) и в его "Избранную лирику" (М.; Л., 1933; подробнее см.: Переписка А. Г. Габричевского и М. А. Кузмина: К истории издания юбилейного собрания сочинений И. В. Гете / Вступит. ст., публ., примеч. Т. А. Лыковой и О. С. Северцевой // ЛО. 1993. No 11/12. С. 58--75). См. также свидетельство О. Н. Гильдебрандт: "Первым подарком мне от Мих. Ал. была книга "Гетевский календарь", со всеми его возлюбленными, книжка, которую я берегла всю жизнь <...> Юрочка подарил мне целый ряд тетрадок с Веймарскими комнатами" (Дневник, 17 декабря 1945 года: ЦГАЛИ СПб.

⁵⁰ Стихотворные переводы Кузмина см. в "Полном собрании сочинений" Уайльда (М., 1912. Т. IV).

⁵¹ В 1914 году Кузмин писал об Анри де Ренье "одном из первых романистов Франции и мира" (Петроградские вечера. Пг., 1914. Кн. 3. С. 238) и позднее, несмотря на некоторое охлаждение к творчеству Ренье (см.: Калиостро. С. 100), в предисловии к роману Ренье "Встречи г-на де Брео" (Л., 1927), аттестовал себя как "поклонника и переводчика" писателя. В собрании сочинений Ренье, выходившем в издательстве "Academia" в 1923--1927 годах под редакцией Кузмина, А. А. Смирнова и Ф. Сологуба, Кузминым переведены 5 томов: романы "По прихоти короля" (т. IV), "Встречи г-на де Брео" (т. VII), "Живое прошлое" (т. VIII), "Амфисбена" (т. XII) и рассказы из сб. "Дымка времени" (т. X). Ранее Кузмин перевел "Семь <любовных> портретов" Ренье (Пг., 1921).

⁵² Свое отношение к творчеству французского писателя Кузмин выразил в некрологической статье "Анатоль Франс", опубликованной в журнале "Россия" (1925. No 4).

⁵³ Верфель

⁵⁴ "Голем" ("Der Golem") -- роман австрийского писателя Густава Мейринка (1915, русский пер. 1922).

⁵⁵ Чрезвычайно высокая оценка прозы Пастернака, "Говорящие" (ЖИ. 1922. 8--15 авг.), где повесть "Детство Люверс" называлась "самой значительной и свежей русской прозой", была во многом определена общностью эстетических позиций, на которую впервые указал Л. С. Флейшман (см.: Флейшман Л. Неизвестный автограф Б. Пастернака // Материалы XXVI научной студенческой конференции. Тарту, 1971. С. 37; см. также: Морев Г. А. Ann-Arbor, 1977. С. 189--193. Пастернак посвятил Кузмину рассказ "Воздушные пути" (1924).

⁵⁶ Творчество Ремизова неизменно выделялось и высоко оценивалось Кузминым, по крайней мере в те годы, когда он -- в амплуа критика -- имел доступ в печать: см., например, его "Раздумья и недоумения Петра Отшельника" (Петроградские вечера. Кн. 3) и статьи "Скачущая современность" (1916) и "Мечтатели" (1920), вошедшие в книгу "Условности". В очерке о Рерихе Кузмин называет Ремизова "тончайшим знатоком, мелочным исследователем и мудрейшим отгадчиком древних запечатленных тайн" (Рерих. М., 1923. С. 15). Ремизов откликнулся на смерть Кузмина -- "музыканта обезьяньей великой и вольной палаты" (Ремизов А. Обатнина Е. "Обезьянья великая и вольная палата": Игра и ее парадигмы // НЛО. 1996. No 17. С. 194) -- мемуарным очерком "Послушный Самокей" и позднее вспоминал о его "бескрестной" могиле в России (Ремизов А.

⁵⁷ Синьорелли Лука (1445/1450--1523?), Содома (наст. имя Джованни Антонио Бацци, 1477--1549), Андреа (ок. 1421--1457), Кривелли Карло (1430/1435--1495), Беноццо Гоццолли

⁵⁸ Гиз (Гис; Guys) Константин (1802/1805--1892) -- французский живописец и график.

⁵⁹ Дюфи Рауль (1877--1953) -- французский живописец, график, театральный художник.

⁶⁰ Менцель Адольф фон (1815--1905), Гуго (1884--1923/ 1924) -- немецкие живописцы и графики.

⁶¹ См. специальную работу В. Ф. Маркова: Italy in Mikhail Kyzmin's Poetry // Italian Quarterly. 1976. No 77--78. P. 5--18; а также: Тимофеев А. Г. "Итальянское путешествие" Михаила Кузмина // ПК

⁶² Ср., например, рассказ Юркуна "Игра и Игрок" (Абраксас. Пб., 1922. Окт. С. 20--30) и американские мотивы в пьесе Кузмина "для кукол живых или деревянных" "Вторник Мэри" (Пг., 1921). По свидетельству П. И. Сторицына, автора отчета о "Втором вечере современной драматургии" в ГИИИ (Вечерняя Красная газета. 1923. 16 марта. С. 4), в Америке происходило и действие неопубликованной пьесы Юркуна "Маскарад слов".

⁶³ Речь идет о трех месяцах, проведенных Юркуном в тюрьме после ареста 30 августа 1918 года по делу об убийстве Л. И. Каннегисером председателя Петроградской ЧК М. С. Урицкого. Проведенные следствием аресты в первую очередь коснулись посетителей дома Каннегисеров (Саперный пер., 10, кв. 5; описан в посвященном Кузмину очерке М. Цветаевой "Нездешний вечер" (1936)). Среди постоянных посетителей дома в Саперном переулке был и Юркун. Из воспоминаний двоюродной сестры Л. Каннегисера Н. Н. Каннегисер известно, что одним из арестованных был ее отчим, переводчик И. Б. Мандельштам, познакомившийся с Юркуном в тюрьме (см.: Каннегисер Н. О М. А. Кузмине // Искусство Ленинграда. 1990. No 9. С. 65; см. еще сколь безграмотную столь и тенденциозную публикацию, содержащую, однако, неизвестные прежде материалы следственного дела: Наш современник. 1996. No 4. С. 135--136,145). Арестованные содержались в так называемых Дерябинских казармах на Финском взморье, что нашло отражение в стихотворении Кузмина из посвященного Юркуну цикла "Северный веер" (1925), которое в составе книги "Форель разбивает лед" по цензурным причинам было заменено точками (впервые опубл.: СС III. .: Морев Г. А. Из комментариев к текстам Кузмина <1> // Шестые Тыняновские чтения. С. 25--30). Юркун был освобожден 23 ноября 1918 года.

⁶⁴ Имеются в виду "Записки об Анне Ахматовой" Лидии Чуковской (Paris, 1976. Т. 1), и в частности запись от 8 августа 1940 года, передающая негативное отношение Ахматовой к Кузмину. Попытку истолкования этой записи и, в целом, ахматовского неприятия Кузмина см. в работе Р. Д. Тименчика, В. Н. Топорова и Т. В. Цивьян "Ахматова и Кузмин" (RL. 1978. Vol. VI. No 3. Р. 252).

⁶⁵ "Вечер" (СПб., 1912). Отметим, что, будучи допрошена 7 марта 1957 года в качестве свидетеля по "писательскому делу" 1938 года в связи с готовившейся реабилитацией его жертв, Ахматова уклонилась от характеристики Юркуна, заявив, что никогда "не знала" его (Дело. Т. 2. Л. 20).

⁶⁶ "Большим домом" Л. К. Чуковская зафиксировала в "Записках об Анне Ахматовой" (Т. 1; в последнем издании "Записок" (1997), откликаясь на воспоминания О. Н. Гильдебрандт, впервые опубликованные в 1992 году, автор добавляет: "Мне неизвестно, откуда возникли такие подозрения, и я не имею возможности установить, в какой мере они основательны" (С. 59)).

⁶⁷ Не исключено, что имеется в виду Фридлянд Надежда Филипповна, актриса. См. о ней в воспоминаниях О. М. Грудцовой и в примечаниях к ним А. Л. Дмитренко (Минувшее. Вып. 19. С. 34,124).

⁶⁸ Верейский Георгий Семенович (1886--1962) -- график, в 1921--1930 годах -- хранитель отделения гравюр Эрмитажа, автор портрета Кузмина (1929, частное собрание; воспроизведен: Наше наследие. 1988. No 4. С. 71).

⁶⁹ Всеволод Владимирович (1880--1945) -- график, автор графического портрета Кузмина (1921) и соавтор его в написании очерка о Д. И. Митрохине (опубл.: М., 1922). В 1922--1932 годах возглавлял отдел рисунков и гравюр Эрмитажа.

⁷⁰ Костенко Константин Евтихиевич (1879--1956) -- график, аквалерист, ксилограф, в 1930-х годах -- сотрудник Русского музея.

⁷¹ "Тринадцать" -- "Тринадцать" были московские художники В. А. Милашевский и Н. В. Кузьмин, пригласившие к участию в выставочной деятельности группы О. Н. Гильдебрандт и Ю. И. Юркуна (его работы экспонировались лишь на первой выставке "Тринадцати", открывшейся 17 февраля 1929 года в Москве). О. Н. Гильдебрандт -- участница всех трех выставок "Тринадцати" (1930, не была открыта; 1931).

⁷² Кузьмин Николай Васильевич (1890--1987) -- график, мемуарист (см. его кн.: Давно и недавно. М., 1982).

⁷³ Кузнецов Павел Варфоломеевич (1878--1968) -- живописец, график, театральный художник, оформитель постановки пантомимы Кузмина "Духов День в Толедо" (1915). В1917 году готовилось, но не было осуществлено роскошное издание "Подвигов Великого Александра" Кузмина с иллюстрациями Кузнецова (см.: К ХХ-летию литературной деятельности М. А. Кузмина. Стр. не нумерованы). Возможно, однако, что имеется в виду Евгений Михайлович (1900--1958) -- критик и театровед, с 1919 года работавший в Петроградском отделе театров и зрелищ и в "Красной газете", а также в газете "Жизнь искусства" (1919--1921).

⁷⁴ Ольга Максимовна Зив (наст. фам. Вихман; 1904--1963) -- до 1923 года жена О. Тизенгаузена; печатала стихи в "Абраксасе" (вып. 1--3), с 1924 года -- сотрудница редакций газет, позднее советская писательница.

⁷⁵ Алексей -- композитор, автор и исполнитель романсов (в том числе кузминских; см.: Интимные песенки Алексея Скрыдлова. Пг., 1923). Внебрачный сын вел. кн. Алексея Александровича, воспитывался матерью -- женой адмирала Н. И. Скрыдлова. После 1926 года -- в эмиграции.

⁷⁶ Имеются в виду мемуары Ирины Одоевцевой "На берегах Невы" (Вашингтон, 1967) и "Вторая книга" Надежды Мандельштам (Paris, 1972).

⁷⁷ Ср.: "Жабой в разговорах со мной А. А. <Ахматова> называла Анну Дмитриевну Радлову" (Записки. С. 59).

⁷⁸ Рыкова

⁷⁹ Ср. об отношениях Кузмина и Гумилева в воспоминаниях Bс. H. Петрова (со слов О. Н. Гильдебрандт): "Гумилев сердечно любил Кузмина как человека и <...> разглядел в нем нечто очень существенное и характерное. У Гумилева была теория, согласно которой у каждого человека есть свой истинный возраст, независимый от паспортного и не изменяющийся с годами. Про себя Гумилев говорил, что ему вечно тринадцать лет.

-- А Мишеньке (т. е. Кузмину) -- три. Я помню, -- рассказывал Гумилев, -- как вдумчиво и серьезно рассуждал Кузмин с моими тетками про малиновое варенье. Большие мальчики или тем более взрослые так уже не могут разговаривать о сладком -- с такой непосредственностью и всепоглощающим увлечением" (Калиостро. С. 91).

⁸⁰ Мать Л. Л. Ракова -- Елизавета Дмитриевна Ракова (1874--1933).

⁸¹ Гибшман Константин Эдуардович (1884--1942?) -- артист эстрады, конферансье.

⁸² Константиновский Александр Иосифович (1906--1958) -- театральный художник и график. Местонахождение рисунка, о котором идет речь, неизвестно.

⁸³ -- 1 марта.

⁸⁴ Живописец, график и плакатист Владимир Васильевич Лебедев Сарра Дмитриевна (урожд. Дармолатова; 1892--1967) -- скульптор, сестра А. Д. Радловой.

⁸⁵ Спасский Сергей Дмитриевич (1898--1956) -- поэт, прозаик. См. его инскрипт Кузмину на книге стихов "Особые приметы" (Л., 1930): "Милому Михаилу Алексеевичу, чье творчество всегда представляется мне образцом веселого, мудрого и свободного мастерства, утверждением независимой и самопроизвольной поэзии, искренне любящий Сергей Спасский. 18. IX. 1930" (Ф. 232. Оп. 1. Ед. хр. 464. Л. 4).

⁸⁶ Ср.: "Тяжелое впечатление от этих выступлений <В. А. Рождественского и С. Д Спасского несколько исправила прекрасная речь В. М. Саянова. Но еще лучше говорил Ю. И. Юркун. Он очень сердечно и просто, как будто от лица живого Михаила Алексеевича, поблагодарил всех, кто пришел его проводить" (Калиостро. С. 112--113). Ср. также в письме Э. Ф. Голлербаха к Ю. И. Юркуну от 5 марта 1936 года: "Вы правы, конечно, сказав на могиле, что смерть была для него избавлением от страданий; физические силы ему изменили, круг жизненных возможностей стал тесен" С. 236). В октябре 1957 года В. М. Саянов свидетельствовал о Юркуне в Военной прокуратуре Ленинграда: "Юркуна Юрия Ивановича я знаю <...> Я был хорошо знаком с Михаилом Алексеевичем Кузминым, который меня познакомил с Юркуном. Однажды Юркун у меня был в гостях со своей женой -- Ольгой Николаевной, фамилию которой я не помню. При этой встрече у нас шел разговор об искусстве. Политических тем мы в разговоре с ним совершенно не касались, и он производил на меня впечатление человека совершенно аполитичного, это впечатление не изменилось у меня и в дальнейшем. Когда Юркун был арестован, то я думал, что это было связано с его сексуальными извращениями, так как мне известно, что он был педерастом. Однако я глубоко убежден, что Юркун контрреволюционной деятельностью не занимался. Из произведений Юркуна мне известна повесть "Шведские перчатки". Содержание этой повести я не помню. Повесть была написана Юркуном в дореволюционное время. С середины 20-х годов Юркуна не печатали по идейным соображения, что объясняется тем, что Юркун принадлежал к интеллигенции старой школы. Никаких бесед на политические темы Юркун не вел. Его разговоры касались только литературы и искусства" (Дело. Т. 2. Л. 39--40).

⁸⁷ Слонимский "Серапионовы братья", печатался в вышедшем под редакцией Кузмина, Е. Замятина и М. Лозинского альманахе "Завтра" (Берлин, 1923).

⁸⁸ Пунин Николай Николаевич (1888--1953, в заключении) -- искусствовед, художественный критик, в 1924--1938 годах муж А. А. Ахматовой.

⁸⁹ В воспоминаниях Bс. H. Петрова панихида 6 марта 1936 года описана как происходившая в Спасо-Преображенском соборе; см.: Калиостро.

⁹⁰ Соломон Давидович Цирель-Спринцсон (1900--1988) -- инженер-геолог. В 1920-е годы -- один из устроителей музея в квартире Пушкина на Мойке, 12. См. о нем: Репрессированные геологи: (Биографические материалы). СПб., 1992. С. 138.

⁹¹ Тамара Платоновна Карсавина

⁹² Так в тексте. Вероятно, имеются в виду спутницы Феи Сирени из балета Чайковского "Спящая красавица" (хореография М. И. Петипа) -- Кандид и Виолант.

⁹³ Подразумевается сцена из 4-го действия балета "Конек-горбунок" (композитор Ц. Кюи, хореография А. Сен-Леона, М. И. Петипа, А. А. Горского). Роль Карсавина впервые исполнила на сцене Мариинского театра 13 января 1906 года.

⁹⁴ Имеется в виду сын Т. П. Карсавиной и Генриха Бруса (Брюса), сотрудника английского посольства в Петербурге, Никита, родившийся в 1916 году (см.: Карсавины и Балашовы // Пермский ежегодник-95. Хореография: История, документы, исследования. Пермь, 1995. С. 186). О. Н. Гильдебрандт ассоциирует его имя с именем героя романа А. К. Толстого "Князь Серебряный" (1861).

⁹⁵ Рашевская Наталия Сергеевна (1893--1962) -- актриса Академического театра драмы им. Пушкина, режиссер.

⁹⁶ Красовская

⁹⁷ Вероятно, речь идет об Александре Дионисьевне Даниловой (см. примеч. 81, наст. изд., с. 343).

⁹⁸ Алексей Александрович Гвоздев "Северных записках" (1915. No 11--12. С. 233--239). Вместе с Кузминым и Я. Н. Блохом редактировал альманах "Зеленая птичка" (Пг., 1922).

⁹⁹ Имеется в виду Шарлотта Кестнер (урожд. Буфф) -- подруга Гете, прототип Лотты в "Страданиях юного Вертера".