Дневник 1934 года.
Май

Май

16 мая 1934 г<ода> (вторник)

В этой тетрадке из Торгсина,¹ Юрочкиной тетрадке, когда он дарил ее, когда привез сюда,² он говорил: "Вздумается что-нибудь написать, набросать мысли, стихи". Как будто это возможно, как будто я живой и как будто (и это главное) ему этого уж так хочется... Не знаю, смогу ли я это. У меня и на переводы-то энергии не хватает. Даже на чтение, на игру. Так распределено время. Самое главное в этом году четыре фактора.

1. Судьба мне громко произнесла "смерть" и понятие это из почти несуществующего далека поставила нос к носу.³ Теперь я знаю, как я умру, если, как мистрис Домби, "не сделаю усилия".⁴ Пока что я эти усилия ко всеобщему удивлению делал.

2. Относительное благосостояние за этот год. Продажа архива.⁵ переводы Шекспира⁶ и либретто разных⁷ дало нам возможности, т<ак> что порою даже Юр. не то что доволен, а кое-как может отогнать мысли о собственном положении. Хотя Бахрушинские⁸ деньги мы уже истратили. Жалко мне Юр. до слез, всегда, когда ни взгляну на него.

3. Мой выход из хроники Юр. жизни, да и вообще жизни благодаря болезни и дому отдыха. Отвычка от моего участия в жизни. Это самое ужасное. Мне какой-то пенсионный паек,⁹ визит в богадельню.

4. Появление на нашем горизонте Бахрушина. Касается это, конечно, главным образом О. Н.,¹⁰ но и Юр. и меня. Хорошо еще и чуду подобно, что этот человек доступен более или менее высшим соображениям и не совсем примитивной психологии.

Весна. Теперь все распустилось, и вид из окна похож на слепые обложки Головина,¹¹ все пространство сплошь заполнено зелеными узорами разных оттенков, через которые сарай, находящийся в 10 саженях, совершенно не виден. Но я имел удовольствие и радость наблюдать, как распускаются почки, растет трава, все прозрачно, ветки изящны (рисунок против колорита). Впечатление выздоровления навсегда связано с этой весной и даже люди, с которыми я грелся на солнышке, вроде композитора Житомирского.^{12 13} и Сторицына,¹⁴ но связан у меня с почками, цветами вишни и пением зяблика, и дождем. Помню, как мы бродили с Юр. к станции через ручьи, где рос первый цветочек. Юр. радовался моему выздоровлению и сам поправлялся. Теперь дом отдыха как-то выдохся. У всякого занятия, вещи есть свой предел, продолжив который, вроде как "пересидишь" в гостях.

Всякое. Я совсем уже не думаю о своих писаниях, даже о необозримых переводах. Но вот хотелось бы кончить "Чудеса" и написать "Веронику".¹⁵ Я так долго с ней ношусь, что напишу ее очень быстро, вроде "Смерти Нерона",¹⁶ или буду писать всю жизнь. Как смешно -- "всю жизнь". Что это для меня означает: год, три дня или двадцать пять лет? Кроме того, "Троя", конечно, и долг перед Юрочкой,¹⁷ это резервуар такой нежности, поклонения и страсти, что хватит на 3 "Форели".¹⁸ Туда же вольется, или влилось уже, и Бердсли, и Оксфорд. А Иван Грозный? И богаделенский XVIII век.

Здоровье. Только вот после случившегося здесь припадка у меня впечатление выздоровления. И слабости, и накопление сил, и радости каждому пустяку, и благодарности и некоторой скуке, и беспричинным веселостям. Теперь это как-то проходит. Что-то зарубцевалось, будто потускнело.

Старуха. Мошкова, ей 85 лет, она играет на рояле, шьет, читает иностранные книги, играет в шахматы и начала учиться на бильярде. Дочь ее училась химии в инст<итуте> Пастера в Париже. Старая знакомая Верховских и Менжинск<ого>.¹⁹ С матерью говорит по-французски. Дочь обожает мать. Жили за стенкой у меня. Вид такой старости внушает бодрость. Играла со мной a quatre mains {В четыре руки (фр.).} симфонию Калинникова²⁰ и 2-ую рапсодию.²¹ Когда с ней объединялся юный комсомолец Бунаков,²² было вроде Пиковой дамы с Германном.

Дом. Дом принадлежал владельцам яичной фаб<рики> "Баранов и Зифферт", Зиффертам. Высокий, относительно чистый особняк. Большие прохладные комнаты на север, веселые на юг, громадная крытая терасса с бильярдом, фонари, внутренние лестницы. Огород, садик. Только деревья натыканы прямо перед окнами.

Веселая комнатушка на солнце с кисейными занавесками, лимонной шторой, голубенькими обоями, шведским стулом, чайной розой в низком зеленоватом стакане, зеркальцем. Будто в Италии или Торжке. Две аккуратные кровати почти рядом. Вот бы пожить с Юр. И эта мечта осуществилась в майские дни.

Другие. Комната О. Н. веселая тоже, но никакой Италии, очень Д<етское> Село, м<ожет> б<ыть>, старинное. Хозяйка -- полька, несколько провинциальная, шьет что-то. Обои темные, и несколько беспризорно. Чучелы птиц и масса шкапиков. М<ожет> б<ыть>, и я с Юр. поживем там. Характерно, что на Соборной площади. Если бы еще колоколов не сняли! Другая была, по словам Юр., в домике Ходовецкого,²³ у каких-то стесняющих немцев на Московском шоссе, там, где яблони, козы и недалекое полотно железной дороги.

Книги. Чудные книги купил мне Юр. "Тутанхамона",²⁴ Саймонс: путевые заметки по Италии,²⁵ и Сизерана о итальянских портретах.²⁶ А читал я Бердсли письма и "Тангейзера".²⁷ Насколько у Юр. все теплее, шире и человечнее, но общего много.

Мое положение. Мое положение таково, будто меня нет, вроде как мое существование. Читая разные постановления съездов, критики, выступления, является мысль, что живой о живом и думает, что все это законно и естественно, хотя от меня при таком подходе только пух полетел бы. А могло ли бы кое-что выйти, как я думал Диккенсовский бульварный роман из жизни тряпишников? В смысле переводов меня не очень притесняют, но не знаю, не знаю. Все-таки в роли унтер-офицерской вдовы Пошлепкиной²⁸ выступать не хочется. Да и верно ли все это? Я и под фашистскую гребенку, пожалуй, не выстригся,²⁹ а самому себе плевать в морду и подавно.

Петух. У хозяина есть петух и курица ирландской породы. На дворе есть и простой казенный петух со своим стадом. Ирландца все время бьет и не подпускает даже к своей куре. Тот бродит в одиночестве и так озлобился и одичал, что бросается на всех прохожих, особенно на женщин. Прямо бывают бои. Для некоторых дам это своеобразное мазохическое удовольствие.

Юрочка. Юрочка бывает очень красив. Но у него появилось что-то новое: медленность и изысканность движений, преднамеренная сладость некоторых интонаций и улыбок, onctuosite {Слащавость (фр.).<ожет> б<ыть>, потому что недавно купили книгу о иезуитах.³⁰ Стройнее, когда лежит, чем когда стоит. Когда спал в новой ночной рубашке, молоденький, был похож на Христа Бердсли, или на самого Обри.³¹

Доктор. Доктор Козмин, мой ровесник, прирожденный царскосел.³² Ездит на велосипеде. Пользуется репутацией и практикой. Бывший полковой врач, стоял в Ц<арстве> Польском и в Ревеле. Очень утешительный. Я так обрадовал<ся>, когда после припадка он обнаружился спящим у меня в комнате.

Город. Будучи принужден долгое время обходиться без парка, я открыл совсем новое "Детское Село" за нижним бульваром к полотну, к Тярлеву, с Ван-Гоговскими далями, с густыми аллеями вместо улиц, с яблонями, козами, огородами и модернистскими виллами в стиле 1908--12 года. Там хорошо по утрам. Утра всегда имеют какой-то европейский характер, м<ожет> б<ыть>, потому что в Европе рано встают, а у нас валяются до 10-- 12 часов, только крестьяне имели принужденное изящество вставать в 6 часов.

Прошлое. Теперь ужасно скоро все отходит в прошлое. Не поспеет произойти -- уже прошлое. Юр. пребывание в майские дни -- прошло[е]. Его приезд. Приезд милого Юр. Дом был битком набит, того гляди развалится, и впечатление, будто такое скопление народа бывает раз в году, во время ярмарки, выборов, а в обычное время никого не бывает. Пребывание сначала Житомирского, Бунакова, Гавронского,³³ Вал. Вас. -- прошлое; Саянов,³⁴ Камегулов,³⁵ Коварская,³⁶ На<т.?> Ник. -- уже прошлое; даже Шувалова с мужем,³⁷ Лия Шульг<ина>³⁸ и Оломуцкий -- прошлое. Моя болезнь -- прошлое. А город, больница -- вид на больничный сад -- какая-то древность.

Площадка в саду. Снаружи всегда все кажется лучше, но иногда бывает наоборот. У нас есть маленькая лужайка посредине запущенной клумбы с врытым большим горшком из красной глины. Стоит скамейка. Зеленая трава и множество однообразных, каких-то плоских, желтых цветов, одуванчиков. Голубое небо и перепархивающие птицы, невероятная тишина, будто за священной оградой. Не хватает только, чтобы вместо решетки и вокзальных прохожих была монастырская стена. Впрочем, м<ожет> б<ыть>, так и лучше, так как этого не замечаешь. Читать там какую-то латынь или d'Annunzio,³⁹ не [то] Шекспира.

Болезнь. Когда я был болен, ко мне все заходили и всех водили, будто я был достопримечательностью дома. Было очень приятно и весело. Я выздоравливал, спал, как в мечтах, когда был один, прислушивался, как в гостиной или в саду веселились, или как Анна Семеновна играла свой репертуар: элегию Масснэ, "Иммортели", Ребикову "Лунную сонату", Джона Грея и кусок "Invitation a la valse".⁴⁰

Хозяин. Маленький, тихий коммунист. Похож на сельского учителя. Двое детей и больная жена, гангреной легких, которая в отдалении где-то кашляет. Очень заботлив без назойливости, хотя последнее время чем-то озабочен, и звучат сухие и официальные ноты. Любит ходить в белом переднике: не то доктор, не то садовник. Фамилия его Крохин. До него была какая-то роковая женщина. Под него подкапываются как всегда.

Дом. Юр. высмотрел мне дом, где бы меня поселить. Не то замок, не то вилла, службы белые с красными крышами. На все стороны балконы. Стеклянный фонарь, где бы я работал. Яблони. На фу-фу все это немного, но приятно.

Новые знакомые Юр. Юр. заводит свои знакомства. Он и прежде их заводил: мальчики, коллекционеры, поклонники. Теперь не то. Теперь О. Н. отбирает или перебивает у меня под носом знакомых. Так, Козьмины,⁴¹ Женя,⁴² Степановы,⁴³ Султановы,⁴⁴ Домбровские,⁴⁵ отчасти был Вагинов,⁴⁶ Баторины, Петров,⁴⁷ Лид. Ив. Аверьянова.⁴⁸ Теперь Саяновы.⁴⁹ Круг знакомых, из которых меня потихоньку выперли. Я все-таки этим не очень доволен. Прием: ходить отдельно от меня и стараться, чтобы Юр. со мной не ходил, а с ней, конечно, пойдет, т<ак> к<ак> она до сих пор не только уйти, но и придти одна не может. Впечатл<ение>, что Юр. и О. Н. более органическая группа. А те бывают у меня. Конечно, О. Н. присутствует обязательно, что-то похожее даже пытаются сделать с Ан. Дм.⁵⁰ Но это слишком тяжелая артиллерия.

16 (вторник)

Невыразимая тоска, хоть садись на поезд и уезжай. Сначала было гробовое молчание. Теперь наехали еврейские девчонки, трынькающие целый день на рояли, наглые от молодости, от коммунизма, от еврейства, а мой семинар заболел, сижу я один за большим столом. Гулял еле-еле поутру. Не могу дождаться Юр. приезда. Даже Даттель⁵¹ как-то сдала под влиянием обстановки. Заезжал на минуту доктор. Начал писать в тетрадку. После ужина даже не вылезал в общие комнаты.

Посадка. <ожет> б<ыть>, и больше, чем иногда бывало прежде.

Одичание. Дом наш одичал. Даже посещения доктора не вызывают оживления. Тушинского⁵² не вызывают. Даже на бильярде никто не играет.

Гонкуры. У Гонкуров про "сон Сципиона" и как ярко выраженное ощущение бессмертия надо перечитать. Я до сих пор Цицерона считал старым колпаком, вроде франц<узских> академиков, и философом (римская философия!) очень слабым, но у Гонкуров убедительно. А как я люблю "Сон Полифила" и особенно гравюры к нему Мантеньи. Надо бы непременно достать переиздание. Наверное, есть.⁵³

Общественность. Доволен ли кто-нибудь? Я думаю, да. Хоть я общественность презираю и ненавижу, но потребность в общественности развита у очень многих людей. Причем эту потребность легче легкого обмануть, давая грубую видимость общественности при самом антиобщественном режиме. Вот эти-то обманутые общественники, вероятно, очень довольны. Настоящей же общественности, к счастью, не может существовать в мало-мальски государственном государстве.

Дворцы. Все бранят, и я в том числе, Александр<овский> дворец. Юр. обратил внимание, что как жилое помещение, как жилище, это не так плохо и может быть уютно и мило. Екатерининский -- другое дело, но многие затеи как-то мизерны, особенно в теперешнем облупленном состоянии.⁵⁴

А Юр. я люблю больше всего. Я повторяю это, как Бодлер советовал повторять утверждение собственной гениальности.⁵⁵

Погода испортилась к тому же.

17 (среда)

Немного прошелся. От желудка или от чего мне несколько тяжело. Был доктор. Гостей все прибывает. Ждал, ждал Юр., хотел выйти, а он и идет. Расстроен, кажется, что ему во Всероскомдраме⁵⁶ дали только 500 р. вместо ожидаемых (неизвестно почему) 1000, или болен, или что-нибудь с О. Н., но как-то очень скоро, почти сейчас, начали ссориться со слезами. Читали друг другу дневники, тоже обливаясь слезами, но это вроде отдушины. Ходил до угла, а он в аптеку. Потом ему навстречу. Да, он обиделся, зачем я нахожу, что стало скучно. Конечно, положение его ужасно, он, по его выражению, забыт и лишен естественности. Но как бы то ни было помирились, он хочет приехать 19<-го> дня на два. Стал водиться с какой-то Палладиной⁵⁷ знакомой, которая сходила с ума от счастья и рассказывает чудеса про доктора. Не провожал Юр. А сюда приехал Азадовский.⁵⁸ Юр. очень заинтересовался. Он разговаривал и заходил даже ко мне в комнату. Старая еврейка напоминает о партии в домино, а одна из девиц оказалась Верочкой Крокау.⁵⁹ Лег очень хорошо, но вдруг стучат в окно. "Что такое?" -- "Привезли больного, пустите". -- Встал в одной рубашке, в дежурной, конечно, никто не спит, отыскал Андр. Алекс. Оказывается, какой-то отдыхающий раньше не мог приехать. Несколько разбило сон. Слабительное не подействовало.

18 (четв<ерг>)

Хоровое пение. {Хоровых обществ (нем.).} Экскурсанты всегда поют, и очень скверно. Особенно женщины любят петь, будучи в этом отношении более бесстыжими. Тут шли по нижнему бульвару отдельно и ничего себе, особенно -- au moment supreme, {В последний час (фр.).} но в виде стада непрезентабельны. Пели только женщины, искуснее четыре, отделившись и обнявшись, пели под гитару. "И дикие страстные звуки всю ночь раздавалися там", как будто вой их вальс раздавался у царицы Тамары. Помню, как-то мы шли в 18<-м> или 19<-м> году с Юр. по улице, из-под каких-то ворот хлестала желтоватая вонючая вода с пеной. Я продекламировал "как будто сто юношей пылких и дев",⁶⁰ нассало, подразумевается, бурно, как лошади. Остальные в экскурсии пробавлялись какой-то длинной эпикой.

"Набрели на гвардейские цепи...
завязалась кровавая битва...
и боец молодой..."⁶¹

А то еще затянут "По морям, по морям, нынче здесь, завтра там".⁶² Мужчины все-таки стесняются петь, не потеряли стыда.

Моцарт. Большинство вещей Моцарта хорошо играть днем или даже утром. Хотя многие adagio требуют ночи лунной или темной, а оперы -- рампы, сцены и горячего дыхания Италии, Испании, Востока, Рима и Греции. Скорее, Моцарт выдерживает утренний свет, при котором, скажем, Шопен, да и Вагнер, -- бессмысленные.

Солдат. У кассы стоял солдат, наклонившись, изогнув и выставив зад, стоял так долго. Не солдат, а чин какой-то, потому что штаны были синие и сапоги хорошие. Стоял очень долго, объясняясь. Выставленные напоказ части тела грациозно и скромно кокетничали, очень соблазнительно и органично. Это было понято (мужская соблазнительность) в древности, Ренессансе; и в наше время мужское явно преобладает, в XVII веке -- равновесие; XVIII век и XIX -- полное главенство женщин в смысле эстетики и соблазнительности.

Владельцы домов. Сообщение доктора. Дом, куда меня хотел поселить Юр., выстроил портной; серый на ул. Глинки -- банковский деятель, высланный, теперь возвратившийся; белый на Московском шоссе, где Санат<орий> малюток, -- Фролов,⁶³ живет там же в надворной комнате.

С утра сегодня какой-то ликующий день. И выходной здесь чувствуется как праздник: приезжают гости, стряпают лучше, устраивают мороженое, к чаю булки. Чувствую себя не только не тяжело, но активно легко. Очень хорошо, хотя слабительное и не очень действует. Объединялся с Азадовским, прощался с Даттель, барышня вечером играла Шуберта, Шопена, Бетховена и даже "La plus que lente" Дебюсси.⁶⁴ Но все как-то бестолково. Беглость, гонимая ветром, и полная распущенность. Гулял мало, утром только после бритья. Все целый день играют в крокет.

Смех издали или очень завлекателен, как признак веселой жизни, или, по крайней мере, веселого времяпрепровождения, или досаден и оскорбителен, как признак того же при собственной удрученности или невзгоде.

Азадовский. Помесь Иконникова⁶⁵ с Дешевовым.⁶⁶ Из Сибири. Разговоры о Гриммах, сказках Пушкина,⁶⁷ о театре, книгах, о Прусте, не обо всем впопад, конечно, об "Academi'и",⁶⁸ об Шекспире, о Берковском,⁶⁹ Смирнове⁷⁰ и Жирмунском.⁷¹ Только что я пожаловался Юр. на скуку.

22 мая (вторн<ик>)

Погода скверная. Юр. все рисует. О. Н. приезжала, но было как-то вяло, и мне было тяжеловато. Все сидели дома. Мы выходили под дождем гулять. Провожал наших, потом сидел с девушками, потом гадала мне наша бомбистка. Вчера с утра была чудная погода. Потом приехали мамаша и Вова.⁷² Трогательны. Юр. повез их есть в Камеронову галерею.⁷³ Там красивее, но высоко, дороговато и не очень вкусно. Встретили Басмановых,⁷⁴ а к нам приходил Мейсельман.⁷⁵ На обратном пути с девушками пошел дождь. Юр. провожал их. После ужина объединились с девушками, и Юр. даже показывал Верочке свои рисунки, подбежали и Фанни с Леночкой. Спали хорошо. Азадовский и Верочка уехали. Последние дни. И жалко как-то, и хочется уже уезжать.

Дождь на листьях. Когда после дождя выйдет солнце, и все кусты засверкают алмазами и хрусталями, и под легким ветром будто дышит какое-то гофмановское волшебство. Странно все это продолжается, пока я гляжу без очков. Надену очки, все капли куда-то пропадают, каждый лист торчит отдельно, никакой груди, никакого дыхания, никакой феи, будто черт из Андерсеновской сказки вставил мне в глаз осколок зеркала.⁷⁶ Очки -- одна из причин рациональности и пессимизма. Близорукость -- основа идеализма и живописи в тесном смысле слова.

Девушки невоспитанны и как будто наглы, на самом деле они доверчивы, экспансивны, полны своими интересами и взглядами, торопятся высказать и их, и то, что из чужого слышанного кажется им более интересным. Но разбираются. Ни во что ставят доктора и красного профессора, послушны и ласковы с Азадовским, чтут меня и боятся Юр. -- все это разновидности одного и того же кокетства.

Музей. С Бонч-Бруевичем неприятность. Его обвиняют не то, что он переплачивает за недостаточно интересный материал, не то в том, что перегрузил одну часть года рядом дорогих покупок. Конечно, Бахрушин тут при чем-то и покупка моего архива. Он писал уже об этом, но просил меня не говорить. Его даже просили прекратить переписку с Ленинградом. Но он, сказав, что переписывается с двумя женщинами не по делам музея, отказался прекратить переписку. Устроена даже выставка их, наглядная демонстрация ценности приобретений. Узнал я это от Азадовского.⁷⁷

Гаданье. Вот что мне нагадали. Получу неожиданно деньги, или больше, чем я думаю. Но в каком-то моем плане будет задержка или он совсем не состоится, т<ак> к<ак> женщина, которая могла бы посодействовать и расположена ко мне, или больна, или в отъезде. Прошлое богатое, завидное и бурное, теперь всему мешает болезнь, вскоре приятное общество, мол<одой> чел<овек>, деньги и т. д. Кончится все сюрпризом. Неож<иданные> хлопоты по поводу какого-то письма (бумаги ?).

Старший брат. Из больницы шла женщина (сестра или докторша) с двумя мальчиками-детьми. Один лет 10-ти, другой лет 5-ти. Они играли в лошадки. С каким восторгом, обожанием смотрел младший. Пока [мать] все может в смысле внешней политики: достать денег, прогнать дворника, починить электричество. А ст<арший> брат умеет то, что ты еще не умеешь или не смеешь сделать: влезть на дерево, попасть камнем в лягушку, он выдумщик, ловкач, красавец, успехи, все еще недоступные тебе, но тебе свойственные, ему доступны. У сестер должно бы быть то же самое, но женщины слишком завистливы. Какое низкое и глубоко неблагородное чувство.

23 (среда)

Целый день дождь. Еле выкроил полчаса погулять. Ужасно жалко и скучно мне о Юр. Хочется, чтоб его комбинации и дела шли хорошо, -- он так старается. Ужасно хочется. Вечером все играли в какую-то дурацкую игру. Вдруг ко мне приезжает из Мар<иинского> театра с "Кармен" ак<к>омп<а>н<иатор> Дмитриев⁷⁸ с какой-то девицей. Не это ли неожиданные хлопоты? Спал хорошо. Теперь я тушу прямо свет.

Окрестности. Приезд мамаши с Вовой напомнил мне житье на даче с мамой и поездки в город.⁷⁹ Все кажется тесным, маленьким, душным. И приятна перемена обстановки после городской весны, и наоборот. И дача у Лесного где-то на островке. У меня связано с Удельным, Поклонной Горой и Озерками (тогда довольно модным, но опустившимся местом). Дача тети <и> Анд<рея> Ив<ановича>. Судилище -- дележка дома, комнатушки.⁸⁰ Утра летом -- улица. Где-то в "Некуда" живут на небогатых дачах,⁸¹ и сестры жили. А дачи под Нижним, в Черном, Юркине, Василе⁸² уже на более широкую ногу.

Поскочин. Одна из здешних патрицианок знала Грегуара Поскочина.⁸³ Он предсказал ей точно смерть мужа и "почет" через сыновей. Она считает хорошим тоном для своего возраста и положения быть суеверной. Мне вспомнился этот человек, которого я так и не видел. Время 18--20 годов он был в большом ходу. Персиц,^{84 85} Беленсон.⁸⁶ Как Беленсон год или два собирался удрать. Что же, удрали же Л[я]ндау,⁸⁷ Ремизовы,⁸⁸ Фролов,⁸⁹ а Марья Осиповна даже погибла при переходе через границу из-за каких-то глупых брильянтов.

24 (чет<верг>)

Гости. Дождь. К бомбистке приехал симпатичный муж, внучек и какой-то мол<одой> чел<овек> Юра, который импровизировал на рояле и любит Дебюсси и Скрябина, на Моцарте отдыхает. Я люблю мужчин за роялем. Приехал Юрочка дорогой. Письмо от Милашевского⁹⁰ насчет "Дон-Жуана", поклон от Сережи,⁹¹ предложение Смирнова вместе ехать в Кисловодск. Юр. немного соскучился, говорит, обо мне. Ходили по грязи гулять немного. Сидели в саду. Завтра у него будет Верочка Крокау. Звонила и Палладина знакомая. Настроился уже на переезд. К нашим девицам приехали матери, и они поджали хвосты. Все крутились на веранде, вроде рисунка Ходовецкого, где дети, игроки в карты, вышивальщицы, музыканты, охотники и собаки набиты в один ларец. Провожал Юр. милого. Увез словари и пальто. Купил много "Querschnitt'a" 31--32 годов.⁹²

Крыльцо в сад. Густая разнообразная зелень близко к дому. На фоне ивы елки и липа, и жимолость в цвету, очень тенистые дорожки. Сирень делает навес, даже будто с сиреневой тенью. Жужжание пчел, полеты бабочек. И прямо в эту зелень высокое крыльцо с двумя поворотами. Наверху небо очень высоко. Хотелось бы даже статуй или водоема в тени черной смородины. Вопреки своим вкусам, мне это понравилось природной пышностью.

Симонетта. У Сизерана прелестное описание Симонетты Веспуччи.⁹³ Конечно, в этом виновна сама Симонетта, а не красноречие Сизерана. Пробежавшая всю молодость и свою всю жизнь в 7 лет (16--23) девушка, почти видение, символ, не человек, которую Боттичелли так везде и рисовал в виде Венер, Мадонн, весен,⁹⁴ возлюблен<ная> Лоренцо,⁹⁵ воспетая Полициано,⁹⁶ восторженная, радостно-удивленная, открытая для всего и всех, легкий, убегающий профиль. Всем несет радость и прелесть жизни, и сама первая это восторженно воспринимающая. И Боттичелли, который видит то, чего никто, ни она сама не видит, ее обреченность. Всеобщее моментальное обожание, причем всякому кажется, что все ее внимание обращено на него одного, так полна, прямодушна и легка ее прелесть. На вечные века символ скоропроходящей молодости. Что-то не только в характере, но даже в чертах, именно в самом характерном для Симонетты -- во взгляде, уже есть общее с О. Н. Было бы, но тут большое но. Во-первых, к счастью, О. Н. не умерла 23<-х> лет, а во-вторых, слишком занята сама собой, соревнованием, м<ожет> б<ыть>, завистью, чтобы нести с собою восторженное и безоблачное наслаждение жизнью, чтобы все золотить. М<ожет> б<ыть>, тут виновато творческое, волевое начало, как думает Юр. (конечно, Симонетта -- типичная вдохновительница и потребительница искусства и жизни, а не творец), м<ожет> б<ыть>, гимназическое тщеславие и счеты с Клеопатрой, Ротшильдом и последней зассыхой из американского кино, как думаю я. Но сходство, большее, чем с кем то бы ни было, и у О. Н. с Симонеттой, и у Симонетты с О. Н

Сирень. Обрывали сирень. Операция гигиеническая, почти профилактическая. Нижние ветки давно, конечно, оборваны прохожими и ребятишками. Дело шло о верхних недоступных роскошах. Слуги целой бригадой занимались этим, как делом, как сбором винограда. Две девушки вешались на ветку, третья граблями наклоняла ствол, и дворник большими ножницами срезал лиловые гроздья. Деревья не сразу принимают прямое прежнее положение. На столах большие букеты. Если их не обрезать, цветы переходят в семена, засыхают, замерзают, не знаю, что с ними делается, но не цветут на следующий год.

Сегодня приехала высокая блондинка после долгой болезни, ее провожали такая же высокая женщина, мать, и мол<одой> чел<о-век>, вроде улучшенного Маяковского.⁹⁷ Приехали, когда никого не было, а я играл в столовой "Бразильские танцы" Мило.⁹⁸ Потоптались и оставили ее одну. Как мне было неприятно, когда Юр. меня привез. Так же ждали, от обеда я отказался. Дали мне 3 подушки. Бунаков разделся и лег отдыхать. Все казалось дико и чуждо. Из окна смотрел, как Юр. уходил, и плакал (т. е. я), остался один.

Лица. Пролетарское семейство. Злая, фанатическая жена, преступная, идиотическая девчонка и папаша -- одно плечо выше другого, глаза косят и вертятся в разное время и в разные стороны. Причем вечный кретинический смех и руки все время что-то шарят. В газетах портреты -- лица преступников и сумасшедших, положительно. Ударники -- сплошные чубаровцы⁹⁹ и домушники, тупые звери. Положим, и лица буржуев не много лучше, и не знаешь, что с этими людьми делать. Или время такое. Я не думаю. Когда наша патрицианка Софья Солом, играла с пролетаром в карамболь,¹⁰⁰ ей от одной его мимики делалось не по себе.

25 (пят<ница>)

Последний день. Все дождь. Немного гулял. Приезжая оказалась б<ывшей> женой Рождественского.¹⁰¹ Ее брат и невестка. Фамилия венгерская, вроде Кстени, искусство[вед], знает Петрова и знала, что я здесь, и первое впечатление в доме -- я в большой гостиной играю Мило после долгого лишения. Высокая, похожа на музыкантшу. Вечером играли в домино и гадали. Жалеют о моем отъезде. Звонил здешний доктор, что придет.

Патрицианская семья. В первый раз это выражение встречал у Голичера.¹⁰² У нас много знакомых было: Каннегисеры,¹⁰³ конечно, Персиц, Тумаркины,¹⁰⁴ Л[я]ндау.¹⁰⁵ Ясные, совсем особая порода и стиль, и навыки, Блохи.¹⁰⁶ А есть еще эстетические и ученые семьи евреев, тоже отличаются от русских. Европеизм евреев в том, что в них нет русского, т. е. национальности той страны, в которой они живут, так же, как их интонации. За стеной разговор Фэйги с Эммой¹⁰⁷ -- это Германия, Италия, последние, т. е. герм<анские>, итальянс<кие>, польские евреи, но не Россия. В этом есть какая-то прелесть, несколько бездомная.

Звуки природы. Звуки умиротворяющие (хотя иногда и меланхолические) -- кукушка, воркованье голубей, журчанье ручья, шум дождя, кваканье лягушек, пилка дров, пение птиц -- веселящее и бодрое. Гроза -- тоже невинное и довольно детское пуганье. Все величие в тучах и молнии, но не в трескотне. В потемнении или в усилении звука, а не в самом звуке, хотя и тут больше спортивного интереса.

Моя игра. Как я никогда не умел писать для фортепьяно, так не умею и играть как пьянист. Это не степень технического уровня, а самый характер игры. Может трынкующая девица производить впечатление пьянистки, а я, если бы даже имел солидную технику, играл бы не как пьянист. Тут нужна слишком большая для меня приблизительность и пускание массы нот только для рамплиссажа, для звука. Мне всегда жалко и обидно за ноты, когда с ними обращаются массово, потому ни контрапункты, ни tutti меня не интересуют, и хор, и коллективизм. Рояль ужасно темперированный инструмент, с неточною звучностью, похожей на соседние.

28 (понед<елъник>)

Переехал благополучно. Гулял в Фридентальской колонии.¹⁰⁸ Какие там луга, какой поток. Доктор прописал пилюли, делал последние наставления. Приехала и О. Н. В городе на все смотрел как на чужое и интересное. Все мне нравится. И дома. Хотя нашел, что паркет седой, и чай нехороший. Спал хорошо. Ал<ександр> Ал<ександрович> был с делами, звонил Сториц<ын>. Дни бегут скорее, времени меньше. Был полотер. Юр. купил меду чудного, яблок и книгу Орлова.¹⁰⁹ Звонил все тщетно Осмеркину¹¹⁰ и Льву Львовичу.¹¹¹ Нашел только Наташу,¹¹² она едет в Омск, у нее там оказалась мать. Юр. был у Ани Петровой.¹¹³ Читаю Сизерана. Встретил Фромана¹¹⁴ и Вайсенберга.¹¹⁵ Последний меня провожал, чем-то напомнил Дрезден, т<ак> к<ак> похож на Канкаровича, там учившегося. "Красная Саксония".¹¹⁶ Не знаю, как выйдет у меня с Союзом, легко могут и не взять.¹¹⁷ Сговаривался с Тушинским.

Анна Дмитриевна. Очень родная и очень творческая. Несмотря на все мои недостатки и ее тоже, я ее люблю как очень немногих. И для меня [она] всегда девочка, почти Психея, хотя бы и Микель-Анджеловских масштабов. С обывательской точки зрения, м<ожет> б<ыть>, она и хвастуша, и самодовольна, и генеральша бестолковая, но все это такие пустяки и так не только не заметно, но очень кстати заметно при творческом ее комплексе. Ее внешность, ее глаза вдохновенные и веселые, ее голос, ее робость внутренняя при некоторой effronterie, {Наглости (фр.).} и главное, глубокое и органическое творческое маст<ерст>во, которое все делает значительным, родным и чистым. Если бы она даже захотела, то не могла бы делать какие-нибудь пустяки, она может с грохотом провалиться, но размениваться и халтурить не может. И не к лицу ей разные фривольности, как немыслимы пикантные разоблачения про Дузэ, хотя бы у той были и сотни романов. Или про Павлову, даже про Duncan¹¹⁸ это не вяжется. Потому у Ан. Дм. всякие грубости и даже похабности будут звучать так чисто и органично. Помимо греческой закваски, в самых важных и глубоких вещах, у А. Д. есть итальянская простонародность или народность. В ит<альянском> искусстве (именно итальянском, не латинском, не римском) всегда есть народная струя (даже у самых эстетических или схоластических поэтов, музыкантов и художников). И D'Annunzio, и даже Petrarca или Poliziano, и Puccini, и Monteverde, и Кирико -- все это всенародно, и Дузэ,¹¹⁹ и Кавальери, и Патти^{120 121} Потому она -- benedetta, {Благословенная (итал.).} потому она -- благодать, потому я ее люблю, несмотря на все мои недостатки и ее тоже. Мало кто согласится со мной.¹²²

Серебряное небо. Небо к равнине, особенно, когда она видна через деревья, выдерживает и серую погоду. Делается мягким и нежным, серебряным. "Серебристая жизнь Коро!"¹²³ Очень элегантно. А в лесу или густом саду не выходит. Нужно, чтобы все дерево находилось на фоне неба. Тогда ничего.

Опять ласточки. Я их стал видеть в городе, в [Детском Селе] я их не замечал. Их немного, они лениво летают на закате. Я всегда их считаю родственницами и почему-то вспоминаю Кузьму Пруткова:

Кто не брезгует солдатской задницей,

Тому и правофланговый может быть племянницей.¹²⁴

31 (четв<ерг>)

29-го были у О. Н. Был Осмеркин, Степанов и Домбровский. Ничего было, только Осмеркин как-то напился и улегся спать, оттого что стали смотреть чужие рисунки. Степанов проектировал какие-то невинные развлечения, вроде балетного концерта. На следующий день встал не поздно. Ничего у меня не болит, желудок в порядке. Был Сторицын и Шадрин.¹²⁵ Союзные дела, как это ни глупо, меня беспокоят. Сегодня наши поехали в Детское, а я брился и покупал кое-чего к вечеру. Конечно, очень опоздали наши. Позвал и Петрова. Он почти вслед за Левушкой и явился. Все обошлось ничего себе. Завтра надо будет выкупить боны.¹²⁶ А 5-го Юр. хочет уехать в Детское. Бесприютно. Сегодня перевез керосинку, сковородку, мыло, соду, суш<еные> грибы и зел<еный> горошек.

Девочка с соседнего двора. Мы видим ее уже лет пятнадцать, и она почти не растет. Было лет 8, значит теперь за двадцать, а по виду двенадцать. Обратила она наше внимание на себя необычайною грациозностью, легкостью и естественностью всех своих движений. Божественным. И она бегала, прыгала, бросала мяч, танцевала, как царская дочь, как Навзикая,¹²⁷ как Психея, как богиня. И все девчонки на дворе, и старшие и младшие, кажется, так ее и воспринимали, хотя обращение ее было простое, ровное и веселое, не "важничанье". Но последний бантик на ней казался элегантным. Все ей по мере сил неуклюже, но раболепно подражали. Лицо у нее круглое, и зачесанные гладко назад волоса двумя мочальными косичками, без краски и плоское, светлые, широко поставленные глаза, некрасивая, но полная невыразимой прелести. В одну прекрасную осень она вернулась вдруг сразу бабой, осела, широкий таз, лицо тупое и уверенное. Но манеры грации остались те же, но как-то уже как грациозный прием. Судьба ее быть восьмилетней девочкой. Живут они в квартире в 3 окна, вроде как мамина на В<асильевском> О<строве>.¹²⁸ Отец, мать, она и брат Коля. Иногда они больны и только из окна смотрят на двор. В столовой висячая лампа с желтым колпаком. По летам куда-то уезжают. Мать у нее до смешного маленького роста. Младший брат давно перерос ее. Он хорошенький, но избалованный и какой-то декадентский с виду мальчишка, вроде Ореста Тизенгаузена¹²⁹ кузена. Ужасный драчун и трусишка, его часто колотят. Любимый способ борьбы -- плеваться и бросаться камнями, особенно на чужой двор (т. е. наш). Несколько лет проявлял какие-то подозрительные наклонности по отношению к более взрослым мальчикам. Потом, кажется, перестал. Вырастая, делался более банальным, дегенеративным шкетом. М<ожет> б<ыть>, и талантливый. Тоже есть грация, но какая-то девчонкинская, не такое божье чудо, как была у сестры.

Мы живем высоко, потому в городе я вижу столько неба, как никогда загородом. И потом это потому так кажется, что кроме неба -- ничего нет: ни деревьев, ни реки, ни травы, ни гор. Все внимание на небо. Все забывают, что небо -- великодержавная часть природы, а следовательно, и природного пейзажа.

Куренье. Потребность в куреньи, как в организующем факторе, у меня до сих пор осталась. Особенно чувствуется, когда ждешь чего-нибудь или, не будучи занят едой, сидишь за обеденным столом. В антрактах между ресторанными кушаньями.

Величие природы. Юный Бунаков не любит смотреть на облака и на звезды, так как, представляя себе мировое пространство, чувствует, как он говорит, "бессилие человеческой мысли". По тем же причинам не любит гром, особенно находясь в деревянных постройках.

Примечания

Май

¹ Торгсин -- Контора по торговле с иностранцами на территории СССР, образована летом 1930 года при Наркомате торговли, в 1931 году преобразована во Всесоюзное объединение по торговле с иностранцами "Торгсин". Целью "Торгсина" являлась, в частности, концентрация иностранной валюты, которая ввозилась в СССР или пересылалась советским гражданам для покупки дефицитных товаров. Ликвидирован 1 февраля 1936 года.

² Запись сделана в Доме отдыха научных работников в Детском Селе (до 1918 года -- Царское Село), где Кузмин находился в мае 1934 года.

³ В записи за 12 июля 1934 года (наст. изд., с. 62) Кузмин пишет о том, что за последнее время (очевидно, со второй половины 1933 года) был в больнице шесть раз, причем три раза -- весной 1934 года. Первый серьезный приступ болезни случился у Кузмина 12 декабря 1931 года (Дневник 1931. С. 191). В 1934 году несколькими специалистами ему был поставлен диагноз "angina pectoris" (грудная жаба). Кузмину было сообщено, что состояние его здоровья не позволяет прибегнуть к операции и что жить ему осталось не более двух лет (СС III. С. 306; МК 1996. С. 281). 6 марта 1934 года Кузмин обратился с письмом к М. Д. Тушинскому (см. примеч. 52, наст. изд., с. 202):

Многоуважаемый Михаил Дмитриевич,

простите, что я отнимаю у Вас время, но отчасти Вы сами виноваты в этом, избаловав меня своим вниманием во время моей госпитализации. У меня к Вам больше, чем просьба: не возьмете ли Вы сами меня под надзор. Я знаю, что для этого вовсе не требуется ни Вашего знания, ни Вашего положения, тут достаточен был бы рядовой доктор, но для лечения требуются какие-то предпосылки и от пациента: какой-то контакт, полнейшее доверие и послушание, при уверенности, что не потребуется абстрактно полезных, но жизненно (в данной жизни) неисполнимых вещей. Таковы мои отношения к Вам. Если бы Вы согласились на надзор, лечение мне представлялось бы одной из приятностей жизни.

Я слышал, что Вы заняты сверх меры, но, может быть, как-нибудь выкроете для меня несколько минут в месяц. Пожалуйста.

Не забудьте, что я человек до известной степени свободный и всякие внешние условия будут зависеть всецело от Вас.

7, кв. 9.

Пожалуйста, Михаил Дмитриевич, согласитесь на мою просьбу.

(цит. по: Кузмин М. Стихотворения. Пьеса. Переписка / Публ. А. Г. Тимофеева // Ежегодник на 1990 год. С. 70). С 1934 года Тушинский становится лечащим врачом Кузмина, к нему обращено одно из последних писем Кузмина, написанное за месяц до смерти, 31 января 1936 года, во время очередной госпитализации в Мариинской (в 1934 году -- В память жертв революции) больнице (см.: Письма. С. 362). Об условиях этих госпитализаций см., например, дневниковое свидетельство оказавшегося в 1932 году в той же, что и Кузмин, больнице К. А. Федина: "Первый раз пневмотракс в Мариинской больнице. Нечеткая, нервная работа. Толпы больных в халатах. Грязные. И как повсюду: если дверь, то она не затворяется, если стекло, то оно разбито, если стол, то он весь измызган и залит чернилами. Качество людей -- докторов, сестер, санитаров, уборщиц -- сомнительное..." (РЛ. 1992. No 4. С. 177).

⁴ Кузмин цитирует выражение, относящееся к умирающей миссис Домби -- героине романа Ч. Диккенса "Торговый дом Домби и Сын" (1848; гл. 1).

⁵ Архив Кузмина был приобретен Центральным музеем художественной литературы, критики и публицистики, созданным 3 июля 1933 года специальным правительственным постановлением (с августа 1934 года -- Государственный литературный музей). 26 сентября 1933 года "по рекомендации художника <Н. В.> Кузьмина и целого ряда литераторов" директор музея В. Д. Бонч-Бруевич обратился к Кузмину с предложением приобрести "за наличные деньги для нашего "Центрального Музея художественной литературы, критики и публицистики"" его архив (МАА). Переговоры о продаже архива вел в ноябре 1933 года по поручению Бонч-Бруевича (см. его письмо к Кузмину от 10 ноября 1933 года: РГБ. Ф. 869. Карт. 167. Ед. хр. 12. Л. 3) Ю. А. Бахрушин (см. примеч. 8, наст. изд., с. 189). В письме к Бонч-Бруевичу от 23 ноября 1933 года Кузмин оценил предложенный им к покупке Дневник 1905--1929 годов в 20 тыс. рублей "с правом обнародования после моей смерти, а если при жизни частично, то всякий раз с моего разрешения" (РГАЛИ. "с благодарностью извещаю о получении двадцати четырех тысяч, равно как и пятидесяти рублей" (Там же. Л. 10,11; 50 рублей были выплачены за "фото разных писателей (11 портретов)" (письмо Кузмину М. Г. Муравьевой, секретаря Гослитмузея, от 10 декабря 1933 года: МАА)). 17 декабря 1933 года, обращаясь к Бахрушину, Кузмин сообщал о том же: "Дорогой Юрий Алексеевич, я послал расписки в получении денег Владимиру Дмитриевичу <Бонч-Бруевичу>. Дошло все благополучно, хотя почтовое отделение и было потрясено, и мы ходили дважды с чемоданами получать мои тысячи, как в старых <sic!> кино "Ограбление Виргинской почты". Да, значит: архив ушел, деньги уйдут, но, надеюсь, приобретенные при этом хорошие отношения между нами останутся" (ГЦТМ. Ф. 1. Оп. 2. Ед. хр. 206. Л. 1; опубликовано с неточностями: Тимофеев А. Г. Семь набросков к портрету М. Кузмина // Кузмин М. Арена: Избранные стихотворения. СПб., 1994. С. 33--34). Необходимо отметить, что, хотя при покупке архива Бонч-Бруевич обещал Кузмину "хлопотать" о "трех тетрадях" его Дневника, которые были изъяты ОГПУ при обыске в доме Кузмина 13--14 сентября 1931 года, и надеялся, "что мы их в конце концов добудем" (письмо к Кузмину от 28 ноября 1933 года: РГБ. Ф. 869. Карт. 167. Ед. хр. 12. Л. 4, об.), ему самому не только не удалось преуспеть в этих хлопотах, но вскоре после поступления бумаг Кузмина в музей пришлось расстаться с большей их частью: 1 февраля 1934 года рукописи Кузмина были затребованы помощником начальника Секретно-политического отдела ОГПУ Я. С. Агранова М. С. Горбом (Розманом; 1894--1937, расстрелян) и находились в распоряжении НКВД до 5 марта 1940 года, когда, после специального обращения Бонч-Бруевича к новому наркому внутренних дел Л. П. Берия от 28 июня 1939 года, были в основном возвращены в музей (подробнее см.: Шумихин С. В. 1) Дневник Михаила Кузмина: Архивная предыстория // МКиРК. С. 139-- 145; 2) Три удара по архиву Михаила Кузмина // НЛО. 1994. No 7. С. 168-169).

⁶ С 1930 года Кузмин принимал участие в масштабном проекте издательства "Academia" по подготовке Полного собрания сочинений Шекспира. "Вводя в свои планы многотомные издания сочинений классиков, <...> "Academia" стремится дать классиков в том виде, в котором они могли бы принять достойное их участие в созидании новой, социалистической культуры. Ни существующие старые переводы классиков, ни старые толкования их для этой цели не пригодны. Так, например, после ближайшего анализа существующих на русском языке переводов Шекспира нам пришлось отказаться от мысли ввести в наше издание хотя бы одно из произведений Шекспира в старом переводе" (Каменев Л. Задачи и план "Academia" // Издательство "Academia" к XVII съезду ВКП(б): Задачи, перечень изданий, план. М.; Л., 1934. С. 7--8). Для этого издания в 1930-- 1935 годах Кузмин перевел восемь пьес; семь из них были опубликованы после его смерти в изд.: Шекспир У. Полн. собр. соч.: В 8 т. / Под общ. ред. С. С. Динамова и А. А. Смирнова. Коммент. А. А. Смирнова. М.; Л., 1936--1950 (Т. 1 (1937): "Бесплодные усилия любви", "Веселые виндзорские кумушки"; Т. 2 (1937): "Укрощение строптивой", "Два веронца", "Много шуму попусту"; Т. 3 (1937): "Король Генрих IV" (часть 1--2; совместно с В. Э. Морицем); Т. 5 (1936): "Трагедия о короле Лире"). Законченный в августе 1930 года перевод "Бури" был "принят к изданию" 30 августа 1930 года, однако напечатан не был (см. подробнее: Переписка А. Г. Габричевского и М. А. Кузмина: К истории издания юбилейного собрания сочинений И. В. Гете / Вступит. ст., публ., примеч. Т. А. Лыковой и О. С. Северцевой // ЛО. 1993. No 11/12. С. 68); опубликован М. В. Толмачевым в кн.: Шекспир "Кузмин, переводчик Шекспира" (С. 5--14). Кроме пьес Кузмин успел перевести к 1933 году около трети сонетов Шекспира (письмо в издательство "Academia" от 31 мая 1933 года; сведения из него приведены в статье: Гаспаров М. Л. Неизвестные русские переводы байроновского "Дон-Жуана" // Известия АН СССР. Сер. лит. и яз. 1988. Т. 47. No 4. С. 364), а к 1936 году -- сто десять сонетов (СС III. С. 302; ср.: МК 1996. С. 277). Над переводом сонетов Кузмин работал эпизодически с 1917 года; в марте 1931 года собрание поэтических произведений Шекспира в его переводах было включено А. А. Смирновым в издательский план "Academia" (СС III. С. 301; МК 1996. С. 277; см. в письме А. А. Смирнова к Кузмину от 23 марта 1931 года: "Между прочим, в план <"Academia"> включено: Шекспир, Сонеты и поэмы, в пер<еводе> Кузмина!" (РГАЛИ. Ф. 232. Оп. 1. Ед. хр. 376. Л. 6)). 8 июня 1935 года издательство заключило с Кузминым договор на перевод сонетов Шекспира "размером 2. 156 стихотворных строк" к 1 января 1936 года (Там же. Ф. 634. Оп. 1. Ед. хр. 17. Л. 5). 6 сентября 1935 года Кузмин писал в издательство: "скоро я сдам <...> "Сонеты" Шекспира" (Там же. Ф. 629. Оп. 1. Ед. хр. 16. Л. 103); 10 сентября 1935 года им был получен аванс за перевод сонетов (Там же. Л. 104). После смерти Кузмина планировалось их издание под редакцией А. А. Смирнова (см. дневниковую запись Э. Ф. Голлербаха за январь 1941 года: МКиРК. С. 234), однако этот проект осуществлен не был, и тексты переводов Кузмина, несмотря на свидетельства о наличии перед войной, по крайней мере, черновой и беловой рукописей (СС III. С. 302; МК 1996. С. 277), на сегодняшний день неизвестны и считаются утраченными.

⁷ Согласно списку переведенных Кузминым для Академических театров либретто опер и оперетт, составленному П. В. Дмитриевым (см.: АК. "Фиделио" (ГАТОБ, 1931--1932, постановка не осуществлена), оперы Россини "Вильгельм Телль" (совместно с С. Ю. Левиком: ГАТОБ, 1932), лирической комедии Л. Керубини "Водовоз" (ГАТОБ, 1933, под названием "У Парижской заставы"), оперы Моцарта "Дон-Жуан" (ГАТОБ, 1934, постановка не осуществлена) и оперы Бизе "Кармен" (ГАТОБ, 1934, постановка не осуществлена). В1932 году в сотрудничестве с Рюриком Ивневым Кузмин перевел также либретто "Дон Карлоса" и "Фальстафа" Верди (МК 1996. С. 275).

⁸ Бахрушин Юрий Алексеевич (1896--1973) -- сын А. А. Бахрушина, основателя Театрального музея в Москве, историк литературы и театра, мемуарист (см. его "Воспоминания" (М., 1994)), в 1918--1924 годах -- помощник заведующего постановочной частью Большого театра, с 1924 года -- заведующий постановочной и литературной частью Оперного театра им. Станиславского. С 1932 года Бахрушин занимался собиранием материалов для Гослитмузея (см., например, письмо к Бахрушину от 15 февраля 1934 года А. Н. Энгельгардт, вдовы Н. С. Гумилева, по поводу остававшихся у нее бумаг поэта: Николай Гумилев: Исследования и материалы: Библиография. СПб., 1994. С. 397--398) и с 1933 года состоял членом Фондовой комиссии музея (удостоверение за подписью Бонч-Бруевича см.: ГЦТМ. Ф. 1. Оп. 2. Ед. хр. 43). "М. А. очень благожелательно относился к Б<ахрушину> -- даже на мое замечание, что он иногда привирает, сказал: "Не все ли равно, если он рассказывает интересно?"" (КГ).

⁹ С ходатайством о пенсии Кузмин обратился во Всероссийский союз писателей 15 декабря 1928 года: "Ввиду моего преклонного возраста, общей усталости и отсутствия достаточного и сколько-нибудь гарантированного заработка, вследствие чего неоднократно получается невозможность выполнять насущнейшие требования жизни (квартира, отопление, освещение и т. п.), что, в свою очередь, окончательно тормозит всяческую работу, я обращаюсь в Союз Писателей с просьбой ходатайствовать перед соответствующими инстанциями о назначении мне персональной пенсии, основанием к чему может служить моя почти двадцатипятилетняя литературная деятельность" (цит. по: НЛО. 1994. No 7. С. 166). В 1929 году просьба его, судя по дневниковым записям, удовлетворена не была. Ср. запись в дневнике Рюрика Ивнева от 13 марта 1931 года: "На днях было заседание правления ВССП. Обсуждался вопрос о пенсиях Андрею Белому, Кузмину, Макс. Волошину и др. Фадеев стоял за выдачу пенсий" (Река времен. М., 1995. Кн. 2. С. 213).

¹⁰ Ср. дневниковую запись О. Н. Гильдебрандт от 22 января 1946 года: "блеск счастья с Б<ахрушиным>: первое полугодье <19>34 года" (ЦГАЛИ СПб. "Мы друг другу очень обрадовались, -- для меня это был человек "от балета". Я с детства слыхала эту фамилию; у моих теток были золотые брелочки (а оне -- мне дарили), от ежегодных бенефисов, которые отец Б<ахрушина> дарил балетным. Его отец был увлечен моей теткой, Ольгой Виктор<овной Пановой>, которая потом по болезни ушла из балета. Поэтому Б<ахрушин> называл меня "моя полукузина". Мы стали переписываться -- это длилось года два; ничего более серьезного не получилось, но письма были крайне интересны, я иногда читала М. А. Письма эти пропали в войну" (КГ). Сохранилась, однако, записка Бахрушина, адресованная О. Н.: "Прими эти чистые белые цветы как символ моего отношения к [тебе] {Зачеркнуто.} Вам. Одновременно прими и мое кровоточащее сердце. Юрий. 24/1. <19>34" (ЦГАЛИ СПб. Ф. 436. Оп. 1. Д. 8. Л. 7; среди писем Ю. И. Юркуна; ср. дневниковую запись O. Н: "Б<ахрушин> принес мне белых гиацинтов -- впервые за много лет -- их не было в Ленинграде" (2 декабря 1945 года; Там же. Д. 11. Л. 15, об.)). Ср. также письмо Кузмина к Бахрушину от 29 ноября 1933 года: "Ваша "полукузина" зовется Ольга Николаевна Гильдебрандт. Очень Вам кланяется. Мать ее Глафира Викторовна Панова не прочь расстаться с портретом Толстого и авторизованными книгами. Я думаю, это будет зависеть от цены" (ГЦТМ. Ф. 1. Оп. 2. Ед. хр. 206).

¹¹ Головин Александр Яковлевич (1863--1930) -- живописец, график, театральный художник, автор портрета Кузмина (ГЦТМ, 1910), обложки его книги "Эхо" (Пб., 1921) и воспоминаний о нем (см.: Головин А. Я. Встречи и впечатления. Письма. Воспоминания о Головине. Л.; М., 1960. С. 100--106). Образы оперы К. -В. Глюка "Орфей и Эвредика", оформленной Головиным (Мариинский театр, 1911), отразились в стихотворении Кузмина "Орфей" ("Мольба любви, тоска о милой жизни...", 1924; впервые опубликовано без названия в сб.: 31 рука. Л.; М., 1927. Сб. 1. С. 5; републиковано Э. Ф. Голлербахом с ошибочной датировкой (5 июня 1930 года) и послесловием "А. Я. Головин и М. А. Кузмин" (Литературный современник. 1941. No 4. С. 59); вновь републиковано (с правильной датировкой и с посвящением Л. Л. Ракову) Г. Г. Шмаковым (Часть речи: Альманах литературы и искусства. Нью-Йорк, 1980. No 1. С. 98); в МК 1996 помещено в список "необнаруженных стихотворений" (С. 247)). Головину, предполагаемому иллюстратору второго тома "Нового Плутарха" Кузмина (издание не состоялось), посвящен рассказ "Златое небо. Жизнь Публия Виргилия Марона, Мантуанского кудесника" (Абраксас. Пг., 1923. Февр.).

¹² Житомирский Александр Матвеевич (1881--1937) -- композитор, профессор Петроградской консерватории с 1919 года.

¹³ Левик Сергей Юрьевич (1883--1967) -- оперный певец (оставил сцену в 1923 году), критик и переводчик; совместно с Кузминым перевел либретто "Вильгельма Телля" Россини, "Трубадура" Верди (оба в 1931 году) и "Гугенотов" Мейербера (1933).

¹⁴ Сторицын (наст. фам. Коган) Петр Ильич (1894--1941) -- литератор, начинал как поэт в Одессе, участвовал в альманахах, издававшихся группой молодых одесских поэтов -- Э. Багрицким, А. Фиолетовым и др. ("Серебряные трубы", 1915; "Авто в облаках", 1915; "Седьмое покрывало", 1916; "Чудо в пустыне", 1917). С 1917 года жил в Петрограде, в 1920-х годах -- сотрудник петроградской газеты "Жизнь искусства". Колоритнейшая фигура в ленинградской литературной среде 1920--1930-х годов, Сторицын послужил одним из прототипов Психачева в романе Конст. Вагинова "Труды и дни Свистонова" (1929) и был запечатлен многими мемуаристами в ряду "неповторимо оригинальных чудаков" Время моих друзей: Воспоминания. Л., 1982. С. 207--210; см. также: Дымшиц А. Звенья памяти. М., 1968. С. 206--209; Гитович С. Из воспоминаний // Минувшее: Исторический альманах. Paris, 1988. Вып. 5. С. 106--107). Подробнее о Сторицыне и Кузмине см.: Морев Г. А. Советские отношения М. Кузмина: (К построению литературной биографии) // НЛО. 1997. No 23. С. 78--86.

¹⁵ Имеется в виду роман "Римские чудеса", работа над которым продолжалась Кузминым с 1919 года (см. ложные сообщения о завершении романа: ЖИ. 1921. 28--31 мая. С. 2; Русская книга (Берлин). 1921. No 4. С. 17). Первые две главы опубликованы: Кузмин М. Римские чудеса. Главы из романа. 1919--1922 // Стрелец: Сб. третий и последний. СПб., 1922. С. 7--22. Согласно авторскому списку произведений (ИРЛИ. Ф. 172. Ед. хр. 319. Л. 113, 115) и Д. в июне--августе 1924 года и в ноябре--декабре 1925 года были завершены соответственно третья и четвертая главы романа. В конце 1924 года Кузмин предлагал главы "Римских чудес", возможно, с целью получения аванса для дальнейшей работы, издателю журнала "Россия" И. Г. Лежневу. Тот поначалу отнесся к предложению Кузмина с энтузиазмом ("Главное же, зачем я собирался к Вам -- это ознакомиться с Вашей худож<ественной> прозой (Вы писали даже, что заканчиваете роман). Так набила оскомину нынешняя беллетристика, что хотелось отдохнуть на чем-то ином, новом, в наших условиях мало обычном. Именно таков характер Вашей худож<ественной> прозы" (письмо И. Г. Лежнева к Кузмину от 22 декабря 1924 года: РГАЛИ. Ф. 232. Оп. 1. Ед. хр. 265. Л. 2а)). Однако после знакомства с рукописью в письме от 8 марта 1925 года Лежнев сообщал Кузмину: "Роман Ваш, по всей видимости, лишь "в начале пути", и судить о нем пока трудно. Дать Вам импульс к его писанию -- значит прямо или косвенно взять на себя ответственность за его напечатание в "России". По совести, не могу на это решиться. Если бы вещь в большей своей части была написана и я мог с ней ознакомиться -- дело обстояло бы просто. А так -- не дерзаю" (Там же. Л. 5). Сохранились свидетельства о чтении Кузминым романа -- как первой и второй глав в 1920 году (Вечер М. А. Кузмина (Дом литераторов) // ЖИ. 1920. 27 мая. С. 1), так и третьей -- 1 декабря 1934 года (Калиостро. С. 110--111). Текст романа, за исключением двух опубликованных глав, неизвестен. Замысел "Вероники" также относится к началу 1920-х годов. Ср. сообщение журнальной хроники: "М. А. Кузмин написал <...> романы: "Римские чудеса", "Пропавшая Вероника"" (Русская книга. 1921. No 4. С. 17). Рукопись романа неизвестна.

¹⁶ "Смерть Нерона" -- "пьеса в трех действиях и двадцати восьми картинах", задумана Кузминым 28 января 1924 года, после похорон В. И. Ленина (см.: МК 1995. С. 174), наброски относятся к январю 1927 года (Театр IV. С. 376), завершена 8 июля 1929 года. Впервые опубликована: СС III. С. 569--613; напечатана также: Театр I--III. С. 322--380. Обе публикации грешат многочисленными неточностями (см. рецензию П. В. Дмитриева: НЛО. 1996. No 20. С. 383--385; ср. также: Толмачев М. "Независимой газете". 1997. 20 февр. No 2. С. 2).

¹⁷ Об этих и остальных поименованных далее в записи замыслах Кузмина ("Иван Грозный", "XVIII век") на сегодняшний день ничего не известно. Ср. в КГ: "Об Иване Грозном много говорил (и подбирал матерьял) Юр., а не М. Ал. Но Ю. часто жаловался -- он задумает, а М. А. подхватит и напишет -- совершенно иначе и другое ("и, конечно, лучше", -- но другое). Вот о "Нероне" -- идея была Юры".

¹⁸ "Форель разбивает лед. Стихи 1925--1928" (Л.: Издательство Писателей в Ленинграде, 1929) -- последний поэтический сборник Кузмина.

¹⁹ Братья Вадим Никандрович (1873--1947) и Юрий Никандрович (1878--1956) Верховские были издателями "Зеленого сборника стихов и прозы" (СПб., 1905), в котором дебютировал Кузмин и одним из авторов которого был Вячеслав Рудольфович Менжинский (1874--1934; подробнее см.: Дворникова Л. Я. Автор одного романа. Письма В. Р. Менжинского к В. Н. Верховскому // Встречи с прошлым. М., 1982. Вып. 4. С. 107--110), будущий председатель ОГПУ (1926--1934) и, по характеристике И. Э. Бабеля, "самый культурный и самый поэтичный среди правителей" Последние разговоры с Бабелем // Континент [Paris]. 1980. No 23. С. 356). Менжинский умер 10 мая 1934 года; в 1931 году, после того как в квартире Кузмина был проведен обыск и Юркуна, конфисковав его документы, принуждали подписать бумагу об осведомительстве, Кузмин обращался к Менжинскому за помощью (см.: Дневник 1931. С. 166--167,189; свидетельства более раннего знакомства Кузмина с Менжинским см.: Дневник 1905. 9 окт. С. 403).

²⁰ Калинников Василий Сергеевич (1866--1900) -- композитор, автор двух симфоний (1897 и 1898).

²¹ Вероятно, подразумевается "Вторая" из "Девятнадцати венгерских рапсодий" (1847) Листа.

²² Бунаков Юрий Владимирович (1908--1942) -- внук писателя Н. Ф. Бунакова, преподаватель Ленинградского университета, востоковед.

²³ Ходовецкий Даниэль Николаус (1726--1801) -- немецкий график и живописец. Ср. о доме как о детали атрибутируемого Ходовецкому поэтического пейзажа в стихотворении Кузмина "Ходовецкий" (1916):

Наверно, нежный Ходовецкий
Гравировал мои мечты:
И этот сад полунемецкий,
И сельский дом, немного детский...

²⁴ династии (1351--1342): Картер Г., Мейс А. Тутанхамон. Гробница египетского фараона / Пер. с нем. А. Г. Горнфельда. М.; Л., 1927.

²⁵ Правильно -- Саймондс (Saymonds) Джон Аддингтон (1840--1893), английский искусствовед и критик, автор нескольких книг об Италии и итальянском искусстве. Кузмин, очевидно, имеет в виду книгу Саймондса "Italian Byways" (London, 1883).

²⁶ Имеется в виду книга французского художественного критика Робера де Ла Сизерана (1857--1924) "Les masques et les visages a Florence et au Louvre. Portraits celebres de la Reneissance italienne" (Paris, 1913) или ее русский перевод: Маски и Лица. Знаменитые портреты итальянского Возрождения / Пер. Е. С. Поляк. М., 1923. Ч. 1.

²⁷ "История Венеры и Тангейзера" -- неоконченная повесть Обри Бердсли (Beardsley; 1872--1898); впервые опубликована с сокращениями в 1904 году; полный перевод на русский язык был издан в 1912 году. Не исключено, что Кузмин перечитывал повесть и письма Бердсли по изданию, одним из участников которого был сам. Кузминские переводы стихов Бердсли опубликованы в кн.: Бердслей О. Рисунки. Повесть. Стихи. Афоризмы. Письма. М.: Скорпион, 1912.

²⁸ Контаминация двух персонажей комедии Н. В. Гоголя "Ревизор" (1835) -- (которая "сама себя высекла") и Февроньи Петровны Пошлепкиной, слесарши.

²⁹ Кузмин стал одним из тех русских авторов, чьи книги были публично сожжены в Берлине после прихода национал-социалистов к власти в 1933 году (см. об этом: Гуль Р. "Я унес Россию": Апология эмиграции. Нью-Йорк, 1984. Т. 1: Россия в Германии. С. 324).

³⁰ Ср. в КГ: "Странно, Бахрушин звал Юр. "Ваш иезуит". А тот Б-на -- "Ваш бутафор". Не знаю, говорил ли Юр. М. Ал--у?" Ср. воспоминания О. Н. Гильдебрандт (наст. изд., с. 163,164).

³¹ Имеется в виду изображение Христа на рисунке Бердсли "Поцелуй Иуды" (1893). Ср. в стихотворении Кузмина "Приглашение" (1921) из посвященного Юркуну цикла "Путешествие по Италии":

Понежилось солнце на розовом кресле,
Перебралось на кровать.
Хоть вы и похожи порою на Бердсли,
Все же пора вставать.

³² Козмин Александр Иванович (1876--?) -- акушер и женский врач, в 1920-х годах -- ординатор родильного приюта в Детском Селе, позднее -- врач Дома отдыха научных работников.

³³ Гавронский Михаил Савельевич, кинорежиссер.

³⁴ Саянов (наст. фам. Махлин) Виссарион Михайлович (1903--1959) -- поэт (Фартовые года. Л., 1926; Комсомольские стихи. М., 1928; Картонажная Америка. Л., 1929 и др.), прозаик (Подруга верная моя. Л., 1930; Олегов щит. Л., 1934 и др.) и критик (Современные литературные группировки. Л., 1928; От классиков к современности. Л., 1929; Очерки по истории русской литературы XX века. Л., 1929; Начала стиха. Л., 1930). Печатался с 1923 года. В 1934 году -- сотрудник редакций "Библиотеки поэта", журнала "Звезда", член правления Издательства Писателей в Ленинграде.

³⁵ Камегулов Анатолий Дмитриевич (1900--1937, расстрелян) -- критик и литературовед, сотрудник Пушкинского Дома, в 1934 году выпустил монографию "Художественный путь Фурманова".

³⁶ Возможно, Коварская Александра Николаевна, сотрудница издательства КУБУЧ.

³⁷ Возможно, Шувалов Николай Александрович -- театральный критик и историк балетного театра.

³⁸ Лия Шульгина -- возможно, дочь актера Театра музыкальной комедии Исая Захаровича Шульгина.

³⁹ Д'Аннунцио (D'Annunzio) Габриэле (1863--1938) -- итальянский писатель.

⁴⁰ Имеются в виду: "Элегия" Массне к трагедии Ш. Лекокта де Лиля "Эринии"; "Иммортели" (1908) -- вокальный цикл С. И. Танеева (для голоса и фортепиано). Здесь же, очевидно, Кузмин имеет в виду одну из фортепьянных пьес композитора Владимира Ивановича Ребикова (1866--1920) -- возможно, вальс "Елка" (1900); и переложение популярного танго "Джон Грей в Марселе". "Invitation a la valse" (1819) -- фортепианная пьеса Вебера.

⁴¹ Козьмины -- Константин Сергеевич Козьмин (1906--1988), график, и его жена с 1925 года Елена Ивановна ("Люля") (урожд. Кршижановская; 1909--1988), график, впоследствии детская писательница. Сохранился экземпляр сборника Кузмина "Форель разбивает лед" с дарственной надписью Козьмину: "Милому Косте Козмину <sic!> в благодарность за его дружбу, за его рисунки, за его любовь к Юрочке, за его молодость и ласковость искренне любящий его М. Кузмин. 1935. Сентябрь" (Лесман. С. 122).

⁴² Женя -- Евгений Иванович Кршижановский (1903-- 1972), график, автор портрета Кузмина (1931; воспроизведен: ЛН. М., 1937. Т. 27--28. С. 47; затребован среди других бумаг Кузмина, приобретенных Гослитмузеем, НКВД в 1934 году; ныне местонахождение неизвестно).

⁴³ Степановы Михайлова; 1906--1943). О семье Степановых в 1920--1922 годах см. в воспоминаниях Б. Н. Лосского (Минувшее: Исторический альманах. Paris, 1991. Вып. 12. Passim). Алексей Алексеевич Степанов -- в 1923--1924 годах преподаватель всеобщей истории в 53-й советской школе (бывш. гимназия Стоюниной), участник кружка А. И. Заозерского по изучению "архивных материалов по истории крупного землевладения в России XVIII и XIX вв." (In memoriam: Исторический сборник памяти Ф. Ф. Перченка. М.; СПб., 1995. С. 83; см. также: Память: Исторический сборник. М., 1979; Париж, 1981. Вып. 4. С. 473, 490), в 1925-1929 годах помощник хранителя Историко-бытового отдела Русского музея (арестован одновременно с А. И. Заозерским -- в ночь с 6 на 7 марта 1929 года, уволен из музея в августе 1929 года, в сентябре освобожден из заключения), историк театра (см.: Глушковский А. П. Воспоминания балетмейстера / Публ. и вступит. ст. Ю. И. Слонимского. Подгот. текста и коммент. А. Г. Мовшенсона и А. А. Степанова. Общ. ред. П. А. Гусева. Л., 1940; Вальберх И. Из архива балетмейстера: Дневники. Переписка. Сценарии / Ред. и вступит. ст. Ю. И. Слонимского. Подгот. текста и примеч. А. А. Степанова. М.; Л., 1948; книга была подготовлена в 1940--1941 годах, издание посвящено памяти Степанова). См. о нем также: Калиостро. С. 102. Посвященное Степанову стихотворение Кузмина, отрывок из которого приводит по памяти Вс. Н. Петров (Там же), сохранилось в архиве А. Е. Михайловой, любезно предоставившей его для публикации в настоящем издании. Это последний известный на сегодняшний день поэтический текст Кузмина.

Алексею Алексеевичу  Степанову

Как станут дни длиннее,
Как станет слаб ледок,
Дождемся Алексея,
Что с гор несет поток.
Придет ли он во вторник,
В субботу ли придет,
Стеклянный я затворник,
Все жду весенних вод.
Моложе все и лучше,
Бегут во все концы,
Как называет Тютчев,
"Младой весны гонцы".
Бежать за ними следом,
Тонуть в голубизне!..
Но стал я домоседом
Не по своей вине.
Но тихо и без спору,
Упрямый Магомет,
Все жду я в гости гору
К себе на склоне лет.
И верю я невольно,
Что молодой гонец
На нашу колокольню
Прибудет наконец.

1 апреля 1935

⁴⁴ Султановы -- Екатерина Павловна Султанова (урожд. Леткова; 1856--1937), писательница, переводчица и мемуаристка, и ее сын Юрий Николаевич Султанов (?--1937), хранитель музея "Старый Петербург", переводчик.

⁴⁵ Возможно, Домбровский Павел Казимирович (род. в 1912) -- график, в 1934 году -- студент Академии художеств, и его жена. "Домбровский -- один из Юриных "менял". Худ<ожник> -- работал "около цирка"" (КГ).

⁴⁶ Вагинов "Кольцо поэтов им. К. М. Фофанова", одним из членов которого был Вагинов (см.: Anemone A., Martynov I. Towards the History of the Leningrad Avant-Garde: The "Ring of Poets" // WSA. 1986. Bd. 17. S. 131--148; Тимофеев А. Г. Материалы М. А. Кузмина в Рукописном отделе Пушкинского Дома: Некоторые дополнения. С. 53--55). В 1922--1923 годах Вагинов -- участник редактировавшихся Кузминым альманахов "Абраксас" (Вып. 1--3), объединявших в основном членов созданной Кузминым группировки "эмоционалистов" (ср. в автобиографии Кузмина 1923 года: "Последние годы группа друзей и единомышленников объединилась под названием "эмоционалисты" <...>. Группа эта состоит из К. Вагинова, В. Дмитриева, Б. Папаригопуло, Адр. Пиотровского, Анны Радловой, С. Радлова, Юр. Юркуна и меня" (РНБ. Ф. 474. Альб. No 2. Л. 3)). Ранние вещи Вагинова, опубликованные, в частности, в "Абраксасе", получили критическую поддержку Кузмина, в сентябре 1922 года отмечавшего его "на глазах развивающееся дарование" (Кузмин М. Парнасские заросли // Завтра. Берлин, 1923. Вып. I. С. 122). С 1922 года Вагинов постоянно посещает дом Кузмина, в 1925 году принимает участие в праздновании 20-летия его литературной деятельности (см.: Морев Г. А К истории юбилея М. А. Кузмина 1925 года // Минувшее: Исторический альманах. М.; СПб., 1997. Вып. 21. С. 352). В единственном сохранившемся письме к Вагинову, находившемуся на лечении в сухумском санатории, Ю. И. Юркун называет его "дорогим и нежным другом" и пишет: "Целуют тебя милого и родного всем нам Михаил Алексеевич и Ольга Николаевна. Твоя судьба и твое нездоровье искренне и глубоко меня встревожили <...>. Мы все сгораем от нетерпения тебя видеть" (10 января 1933 года; опубликовано: Книжное обозрение. 1995. 13 июня. С. 17).

⁴⁷ Петров Всеволод Николаевич (1912--1978) -- искусствовед, писатель, в 1929--1934 годах учился на факультете языка и материальной культуры Ленинградского университета (с 1930 года -- Ленинградский институт литературы, философии и истории (ЛИФЛИ)), с 1931 года -- сотрудник Отдела рукописей Русского музея, с 1934 года -- в Секции рисунков. Познакомился с Кузминым в 1933 году. Его воспоминания о Кузмине, написанные в 1970 году, были с сокращениями опубликованы лишь десять лет спустя (Панорама искусств. М., 1980. Вып. 3); полностью напечатаны Г. Г. Шмаковым в 1986 году (Калиостро). Петров посвятил памяти Кузмина неопубликованную повесть "Турдейская Манон Леско. История одной любви" (ИРЛИ. Ф. 809).

⁴⁸ Лидия Ивановна Аверьянова (1905--1942?, в заключении) -- поэтесса, переводчица и музыкант, в 1930-х годах -- сотрудница Центрархива, переводчица Интуриста; до 1934 года -- жена А. И. Корсуна (см. примеч. 38, наст. изд., с. 228). Подробнее о ней см. в комментариях А. А. Кобринского и А. Б. Устинова к дневниковым записям Даниила Хармса (Минувшее: Исторический альманах. Paris, 1991. Вып. 11. С. 519-- 520), а также в публикациях Р. Д. Тименчика "Тынянов в стихах современницы" (Пятые Тыняновские чтения: Тезисы докладов и материалы для обсуждения. Рига, 1990. С. 247--249) и "О стихах-эмигрантах" (Зв. 1995. No 2. С. 123--126; там же опубликовано стихотворение Аверьяновой 1935 года, посвященное Л. Л. Ракову (см. примеч. 111, наст. изд., с. 216) с неизбежным упоминанием Кузмина (С. 125--126):

Уже смертелен мне Твой рот, --
Любовь -- взволнованную серну --
Прикосновеньем сбить с высот.
Легки супружеские узы,
А может быть -- их вовсе нет...
Ты мудро вызолочен Музой:
Что ж, погибай -- один ответ.
А я стою вне всякой скверны...
Так доживает век, один,
На женщин, верных и неверных,
Тобой размененный Кузмин.

См. также: Раков Л. Л. Роман в стихах // Панорама Эрмитажа. 1990. 16 апр. No 8. С. 4; 29 апр. No 9. С. 4; 16 мая. No 10. С. 4). Об автографе Кузмина -- записке в литературный кружок "Кольцо поэтов им. К. М. Фофанова", сохранившемся в архиве Аверьяновой, см.: Тимофеев А. Г. Материалы М. А. Кузмина в Рукописном отделе Пушкинского Дома: Некоторые дополнения. С. 53--55. См. также письмо Аверьяновой к Кузмину от 12 февраля 1928 года: "Глубокоуважаемый Михаил Алексеевич: Не откажите написать пару слов на прилагаемом экземпляре "Вожатого". С большой и теплой любовью к каждой строке ваших стихов -- Лидия Аверьянова" (РГАЛИ. Ф. 232. Оп. 1. Ед. хр. 75).

⁴⁹ В. М. Саянов и его жена Екатерина Януарьевна Рыкова (1906--1980).

⁵⁰ Анна Радлова (урожд. Дармолатова; 1891--1949, в заключении) -- поэтесса (Соты. Пг., 1918; Корабли. Вторая книга стихов. Пг., 1920; Крылатый гость. Пг., 1922), прозаик (Путешествие по Франции, 1925; опубликовано: Минувшее: Исторический альманах. СПб., 1998. Вып. 23. С. 543--554; Повесть о Татариновой, 1931; опубликовано: Радлова А. Богородицын корабль. Крылатый гость. Повесть о Татариновой. М., 1997. С. 127--174), драматург (Богородицын корабль. Пг., 1923), переводчица, адресат нескольких стихотворений Кузмина; ей посвящен также цикл "Форель разбивает лед" (1927). С 1914 года -- жена С. Э. Радлова.

⁵¹ Даттель Елизавета Львовна -- заведующая библиотекой Ленинградской консерватории.

⁵² Тушинский Михаил Дмитриевич (1882-- 1962) -- врач терапевт и инфекционист, заведующий кафедрой 1-го Медицинского института, профессор.

⁵³ "Сон Сципиона" -- заключительный фрагмент трактата Цицерона "О государстве" (51 год до н. э.), охарактеризован в дневнике братьев Гонкуров за 13 июня 1858 года как "дворец античной астрономии <...> сверхмир с кругами, точно у Данте" (Гонкур Э. и Ж. де. Дневник. Записки о литературной жизни. Избр. страницы: В 2 т. М., 1964. Т. 1. С. 169; пер. А. Тарасовой, Л. Фейгиной и Д. Эпштенайте). "Сон Полифила" ("Hypnerotomachie", 1467) итальянского монаха Франческо Колонна (1433--1527) впервые был издан в 1499 году в Венеции; принадлежность украшающих книгу гравюр Андреа Мантеньи "Сна Полифила", опубликованный вместе с гравюрами из венецианского издания в 1883 году. Переиздание "Сна Полифила" действительно было осуществлено в 1926 году ограниченным тиражом (1335 нумерованных экземпляров) парижским издательством "Payot".

⁵⁴ Имеются в виду царскосельские дворцы -- Александровский (архитектор Дж. Кваренги, 1792--1796), служивший резиденцией царской семьи при Николае II, и Екатерининский (Большой; архитектор В. Растрелли, 1752--1756).

⁵⁵ Вероятно, имеются в виду дневниковые записи Бодлера "Мое обнаженное сердце" (1855--1866), где несколько раз повторено сходное утверждение. Ср. в русском пер. Е. В. Баевской: "Прежде всего -- Быть великим и Святым ради самого себя"; "День за днем стремиться быть величайшим из людей!!!" (Бодлер Ш. Цветы Зла. Стихотворения в прозе. Дневники. М., 1993. С. 300, 303, 309).

⁵⁶ Всероскомдрам -- Всероссийское общество драматургов и композиторов. Существовало в 1930--1933 годах. В 1933 году преобразовано в Автономную драмсекцию (Автономную секцию драматургов) при Союзе советских писателей.

⁵⁷ Имеется в виду Олимповна Богданова-Бельская (урожд. Старынкевич; 1885--1968) -- поэтесса (Амулеты. Пг., 1915), деятельная участница художественной жизни 1910-х годов, прототип Полины в романе Кузмина "Плавающие-путешествующие" (1915; см. об этом: Тименчик Р. Д., Топоров В. Н., Цивьян Т. В. Ахматова и Кузмин // RL. 1978. Vol. VI. No 3. Р. 232--233). В 1920--1930-х годах, по сообщению одного из ее многочисленных спутников, Паллада "жила в Царском Селе (ставшем Детским Селом) в здании бывшего Лицея" ("Не забыта и Паллада...": Из воспоминаний графа Б. Г. Берга / Публ. Р. Д. Тименчика // РМ. 1990. 2 нояб. Лит. прил. No 11. С. XI). Через несколько месяцев после смерти Кузмина В. Шкловский записал в альбом Паллады: "Жаль молодость. Очень жаль. Напечатаю объявление в газетах: "Пропала молодость" <...> Мы не могли быть иными, я отрицаю то время, но не отрекаюсь от него. Умер А. Блок, умер В. Маяковский, умер М. Кузмин <...> Много неверных слов, много неточных воспоминаний, но нельзя не любить молодость, которая дала тебе творчество <...> Виктор Шкловский, 1936 год, середина июля, квартира Паллады" (цит. по: Парнис А. Е., Тименчик Р. Д. Программы "Бродячей собаки". // ПК 1983. Л., 1985. С. 222).

⁵⁸ Азадовский Марк Константинович (1888--1954) -- литературовед, после окончания в 1913 году Петербургского университета преподавал в Томском университете, с 1923 года -- профессор Иркутского университета. Жил в Ленинграде с 1930 года, с 1934 года преподавал в Ленинградском университете и заведовал кафедрой фольклора.

⁵⁹ Вера Александровна Крокау (1915--1992).

⁶⁰ Искаженные цитаты из стихотворения М. Ю. Лермонтова "Тамара" (1841). Ср. у Лермонтова:

Сплетались горячие руки,
Уста прилипали к устам,
И странные, дикие звуки
Всю ночь раздавалися там.
Как будто в ту башню пустую
Сто юношей пылких и жен

На тризну больших похорон.

⁶¹ Искаженные цитаты из песни А. Александрова (?) на слова Н. Кооля "Там вдали, за рекой...":

Вдруг вдали у реки
Засверкали штыки --
Это белогвардейские цепи.
И без страха отряд

⁶² Искаженная цитата из народной песни -- переработанного фрагмента драмы В. С. Межевича "Артур, или Шестнадцать лет спустя" (1839) -- "Ты, моряк, красивый сам собою...", получившей особую популярность во время Гражданской войны и в первые годы советской власти (см.: Песни русских поэтов: В 2 т. Л., 1988. Т. 2. С. 396, 495 (Б-ка поэта. Большая сер.)).

⁶³ Соседнее с Домом отдыха научных работников (Московское шоссе, 7), где жил Кузмин, здание, в котором в 1934 году располагался ленинградский Санаторий малюток No 1 (Московское шоссе, 5), до 1917 года принадлежало Сергею Петровичу Фролову (1850--1935), сенатору, тайному советнику, шталмейстеру Двора. После революции Фролов жил в Детском Селе, работал экскурсоводом (см. о нем в воспоминаниях Б. Н. Лосского: Минувшее. Вып. 12. С. 83, 117).

⁶⁴ "La plus que lente"

⁶⁵ Иконников Александр Иванович (?--1980-е) был рекомендован Кузмину Б. П. Денике (см. примеч. 48, наст. изд., с. 230) в письме от 15 июня 1926 года: "Многоуважаемый Михаил Алексеевич! Позвольте Вас познакомить с моим большим другом Заведующим Нижегородским Губмузеем Александром Ивановичем Иконниковым. Сей славный волжанин (с дорогой для меня, а думаю и для Вас -- Волги) с отроческих лет зачитывался Вашими произведениями и давно уже мечтал узнать Вас лично" (ЦГАЛИ СПб. Ф. 437. Оп. 1. Д. 33. Л. 1). Ранее Иконников обращался к Кузмину как к "единственному из крупных современных поэтов, в творчестве которого ряд образов навеян нижегородским Поволжьем" с просьбой предоставить автограф для Нижегородского музея (письмо от 17 октября 1924 года: РГАЛИ. Ф. 232. Oп. 1. Ед. хр. 218). Впоследствии жил в Ленинграде, бывал у Кузмина (см.: Дневник 1931. С. 184); занимался краеведением (см.: Иконников А., Матвеев А. Детское Село и Слуцк (Павловск). Л., 1933); служил "научным сотрудником тогдашних детскосельских дворцов-музеев" (из письма Иконникова к Н. Н. Никитину от 19 мая 1962 года: Сергей Есенин в стихах и жизни: Письма. Документы. М., 1995. С. 512).

⁶⁶ Дешевов Владимир Михайлович (1889--1955) -- композитор, в 1920-х годах сотрудничал с Кузминым в МОДПИКе (Московское общество драматических писателей и композиторов). См. воспоминания об этом ленинградского представителя МОДПИКа Е. Э. Мандельштама: Новый мир. 1995. No 10. С. 165.

⁶⁷ Темы разговоров с Кузминым находились в сфере актуальных научных интересов Азадовского. Творчеству братьев Гримм как одному из источников сказок Пушкина, прокомментированных им ранее для Полного собрания сочинений Пушкина (М.; Л., 1931. Т. 6. С. 330--332) посвящена статья Азадовского "Арина Родионовна и братья Гримм" (ЛЛ. 1934. 26 нояб). См. также изд.: С. Сказки / Ред. текста и ст. М. К. Азадовского. Л., 1936.

⁶⁸ Имеется в виду издательство "Academia" (1921--1937). Кузмин сотрудничал с этим издательством с 1923 года как редактор и переводчик Апулея, Мериме, Мольера, Ренье, Сервантеса, Шекспира. В 1924 году он опубликовал в "Academia" сборник стихов "Новый Гуль"; неосуществленными остались издание "в переработанном виде" сборника "Параболы", вышедшего в берлинском издательстве "Петрополис" в декабре 1922 года и не допущенного к ввозу в СССР, и сборника рассказов Кузмина в 1924 году (см. протокол заседания правления издательства от 6 марта 1924 года: РНБ. Ф. 1120. Ед. хр. 61. Л. 5; и дневник А. А. Кроленко 1924 года: Там же. Ед. хр. 220. Л. 13--13, об., 16). В 1927 году Кузмин приветствовал издательство, отмечавшее шестилетний юбилей, альбомными стихами:

К такой не приготовлен теме я,
Но тем она еще милей.
Ура! справляет "Academia"
И новый год, и юбилей.
И то, и то -- слегка заранее,
Но месяц на войне -- что год.
И персонал, локаль, издания
Ускоренный внушает счет.
Солидно "сам" окабинетился,
Отдельный выход, тайный вход.
И антиквариат наметился,
Молчанов мэтр его ведет.

Уткнула носик в книжку "нот".
Кого отметит скромным ноликом,
Кого и крестик жирный ждет.
Отгадчик самый даже тщательный
Ее отметок не поймет --
Как вдруг на зов чревовещательный
Она лукаво ускользнет.
Строга, верна, предупредительна,
Всё плечи кутая платком,
Стучит машинкой убедительно
Неусыпающий местком.
Как dancing-girl очаровательна,
Цветет за кассой Марта Строд,
И грациозно, и старательно
Ведя расчеты, как фокстрот.
Витрины всем на удивление
Геннадий честный мастерит,
Сознательно до утомления
Храня свой комсомольский вид.

Всех барышей глухой исток,
Таинственная бухгалтерия
Подводит не спеша итог.
И Паша и Смирнов ухлопались:
Пакеты, ящики, мешки,
Азарбейджан, Урал, Петрополис,
От Сены до реки Оки.
А эти поздние схождения
По понедельникам, и чай,
Индейки, рыба, обсуждения,
Варенье, споры невзначай.
Хозяин* правит заседанием,
Домашний скептик** молчалив,
Романтик*** пенит с воркованием,
Испанец**** ветрен и ленив.
По ригоризму сходен с папою,
Поэт***** устои рад беречь,
И кельтолог****** с невинной сапою
Медоточиво держит речь.

Желания примите в дар.
Ну, пожелаю вам сегодня я
Удвоить темп, утроить жар,
Пускай слегка французомания
Уступит место, и его
Хоть отчасти займет Германия,
Отрада сердца моего.
Я недомолвками не мучаю
И ненавижу канитель:
Ну, почему бы, скажем, к случаю
Вам не издать мою "Форель"?

М. Кузмин

31 декабря 1927

{* Кроленко (примечания к стихотворению А. А. Кроленко. -- Г. М.)

** <А. А.> Франковский.

*** <В. М.> Жирмунский.

**** <Б. А.> Кржевский.

*****<М. Л.> Лозинский.

****** А. А. Смирнов.}

РНБ. Ф. 1120. Ед. хр. 66. Л. 4--4, об. Упомянуты: Андрей Сергеевич Молчанов, руководитель книжного магазина "Academia"; Любовь Александровна Кроленко, помощник заведующего издательством; Полина Александровна Александрова, местком, делопроизводитель и машинистка; Марта Гавриловна Строд, кассир; Геннадий Петрович Соколов, экспедитор; Алексей Васильевич Смирнов, кладовщик). См. также воспоминания Л. А. Кроленко о Кузмине: Там же. Ед. хр. 550.

⁶⁹ Берковский Наум Яковлевич (1901--1972) -- литературовед и переводчик, окончил отделение языков и литературы факультета общественных наук (1926) и аспирантуру (1930) Ленинградского университета. В 1934 году -- научный сотрудник Государственного института речевой культуры. Печатался с 1926 года; с 1928 года сотрудничал с издательством "Academia". Позднее, в 1960-х годах, в разговоре с Г. Г. Шмаковым вспоминал о Кузмине как о самом "поразительном" собеседнике, когда-либо им встреченном (СС III. С. 304; МК 1996. С. 279).

⁷⁰ Смирнов Александр Александрович (1883--1962) -- литературовед, переводчик, критик, специалист по романской и кельтской филологии. С 1922 года -- профессор Петроградского университета. Печатался с 1904 года. В 1934 году выпустил монографию "Творчество Шекспира", редактировал подготавливавшееся в издательстве "Academia" Полное собрание сочинений Шекспира.

⁷¹ Жирмунский Виктор Максимович (1891--1971) -- литературовед, критик и переводчик. С 1919 года -- профессор Петроградского университета, с 1934 года -- заведующий Западным отделом Пушкинского Дома. Печатался с 1909 года, сотрудничал с издательством "Academia" с 1922 года.

⁷² Мамаша и Вова -- мать Юркуна Вероника Карловна Амброзевич (1870?--1938) и Вова Телесайнен, сосед Кузмина по квартире.

⁷³ Камеронова галерея -- павильон царскосельского парка, сооруженный архитектором Ч. Камероном в 1783--1787 годах.

⁷⁴ Басмановы -- графики Павел Иванович Басманов (1906--1993) и его жена Наталья Георгиевна (урожд. Ланг; род. в 1906); в 1927 году закончили Ленинградский художественно-промышленный техникум.

⁷⁵ Мейсельман Александр Давидович (19037--1938, расстрелян) -- литератор. Обстоятельства его литературной биографии восстановлены В. В. Нехотиным: в 1920--1923 годах Мейсельман входил в иркутскую группу "Барка поэтов", члены которой "увлекались Александром Блоком, а еще больше Кузминым (крыло эстетов)" (Красные зори. Иркутск, 1923. No5. Цит. по: Нехотин В. "чистых эстетах типа Мейсельмана" среди членов "Барки поэтов"). С середины 1920-х годов жил в Ленинграде. Автор книги "Лам. Очерки Охотско-Камчатского края" (М., 1931). В. В. Нехотин, по-видимому, резонно отождествляет А. Д. Мейсельмана с "А. Д. Мисельманом, арестованным 14 октября 1937 г. УНКВД Ленинградской области, 12 января 1938 г. коллегией НКВД приговоренным по ст. 58--10 и расстрелянным 18 января" (Оболенская (Хабиас) Н. Собр. стихотворений. С. 55). О. Н. Гильдебрандт вспоминала о Мейсельмане как о "японоведе, интересном рассказчике" (КГ).

⁷⁶ Имеется в виду сказка Ганса Христиана Андерсена "Снежная королева" (1846).

⁷⁷ Речь идет о результатах обследования 28 апреля 1934 года руководимого Владимиром Дмитриевичем Бонч-Бруевичем (1873--1955) Центрального музея художественной литературы комиссией Культурно-пропагандистского отдела ЦК ВКП(б), представившей соответствующий отчет в Политбюро. В ходе этой проверки на вопрос представителя комиссии о сумме, выплаченной за архив Кузмина, сотрудниками была названа значительно меньшая, чем реальная, цифра (см. стенограмму обследования музея, опубликованную С. В. Шумихиным: Тыняновский сборник. Четвертые Тыняновские чтения. Рига, 1990. С. 311). В докладе комиссии в Политбюро отмечалось, что архив Кузмина, "содержащий в себе записи, по преимуществу на гомосексуальные темы, музейной и литературной ценности не представляет" (МКиРК. С. 141). Это утверждение вызвало специальные разъяснения Бонч-Бруевича в письме к наркому просвещения А. С. Бубнову от 20 мая 1934 года (Там же. С. 141--142). На архиве Кузмина был сделан акцент и в печатном самоотчете директора Гослитмузея, где работа по собиранию частных архивов была в тактических целях подверстана к актуальным процессам советской культурной политики ("вопросы освоения культурного наследия <...> займут несомненно видное место в докладах на предстоящем съезде писателей"): "Собирая материалы конца XIX века, особенно эпохи символизма, <...> мы приобрели громадное количество рукописных материалов <...>. Широко представлены Брюсов и Блок. Помимо этого у нас имеются материалы Мережковского, Гиппиус, Бальмонта, Льдова и других. Приобретены также материалы Ахматовой, Гуро, Сологуба, а также огромный архив Кузмина, одного из наиболее левых символистов, образовавшего свою обширную школу" (Бруевич-Бонч В. "Многоуважаемый Юрий Алексеевич, я совершенно уверен в том, что Ваша энергия не ослабеет оттого, что в нашем Музее произошла некоторая реорганизация с делом просмотра поступления материалов в наш Музей" (ГЦТМ. Ф. 1. Оп. 2. Ед. хр. 49. Л. 1).

⁷⁸ Дмитриев Анатолий Никодимович (1908--1978) -- в 1931 году окончил Ленинградскую консерваторию по классам истории и теории музыки Б. В. Асафьева и В. В. Щербачева, с 1929 года -- пианист-концертмейстер ГАТОБа, с 1932 года -- преподаватель консерватории. Впоследствии подготовил к изданию перевод Кузмина оперы А. Берга "Воццек" ( Воццек. Опера в 3 актах, 15 картинах: Клавир. Л., 1977).

⁷⁹ Ср. воспоминания Кузмина, относящиеся к середине 1880-х годов: "По летам мы жили в Сестрорецке, который тогда был диким местечком и казался моему воображению Грецией" (Кузмин М. Histoire edifiante des mes commencements / Публ. и коммент. С. В. Шумихина // С. 149). О матери Кузмина Надежде Дмитриевне (урожд. Федоровой; 1834-- 1904) см. наст. изд., с. 57 и след.

⁸⁰ Подробнее см.: наст. изд., с. 139.

⁸¹ "Некуда" (1864) проводят лето и осень на подмосковных дачах в Богородицком (Кн. 2. Гл. 22--27).

⁸² Ср. в "Histoire..." Кузмина: "Сестра " (МКиРК. С. 153). Сестра Кузмина Варвара Алексеевна (в первом браке Ауслендер, во втором Мошкова) в 1883 году окончила Бестужевские курсы (физико-математическое отделение), впоследствии -- учительница народных школ.

⁸³ Григорий Ильич -- петербургский хиромант, занимался гаданием и предсказанием судьбы. Упоминается в дневниках Кузмина до середины 1920-х годов (Д); см. также: Дневник 1921. 28 апр. С. 466; 28 июня. С. 464.

⁸⁴ Персиц "Странствующий энтузиаст", выпустившего роман Кузмина "Чудесная жизнь Иосифа Бальзамо, графа Калиостро" (Пб., 1919). Кузмин посвятил ей "Стихи об Италии" (1920). В 1921 году эмигрировала.

⁸⁵ Смолич Николай Васильевич (1888--1968) -- актер и режиссер (с 1932 года -- главный режиссер Большого театра), играл в юбилейном спектакле к десятилетию литературной деятельности Кузмина в "Привале комедиантов" 29 октября 1916 года (см.: Конечный А. М., Мордерер В. Я., Парнис А. Е., Тименчик Р. Д. Артистическое кабаре "Привал комедиантов" //ПК "комической оперы" Кузмина "Забава дев" в Малом (Суворинском) театре см. в комментариях П. В. Дмитриева и А. Г. Тимофеева к изд.: Театр IV. С. 389--390.

⁸⁶ Беленсон Александр Эммануилович (1890--1949) -- поэт (Забавные стишки. СПб., 1914; Врата тесные. Пб., 1922; Безумия. М., 1924), критик (Искусственная жизнь. Пб., 1922) и издатель альманахов "Стрелец" (Пг., 1915--1922. Вып. 1--3), в которых неизменно сотрудничал Кузмин. С 1928 года выступал под псевдонимом "А. Лугин" (роман "Джиадэ. Повесть ни о чем" (М., 1928)), в 1930--1940-х годах советский поэт-песенник. О планируемом визите к Поскочину с Беленсоном Кузмин несколько раз упоминает в мае--июне 1924 года (Д).

⁸⁷ Ляндау Константине Юлиановиче (1890--1969) -- поэте (У темной двери. М., 1916), составителе "Альманаха Муз" (Пг., 1916), в котором участвовал Кузмин, театральном деятеле (см. его письмо к Кузмину 1917 года, опубликованное Л. Селезневым: Вопросы литературы. 1989. No 11. С. 73; а также недатированное письмо, относящееся, по-видимому, ко времени создания Кузминым водевиля "Танцмейстер с Херестрита" (1917): ЦГАЛИ СПб. Ф. 437. Оп. 1. Д. 75). В 1918-1920 годах Ляндау сотрудничал с Кузминым в художественной коллегии петроградского Театра-студии (см.: Советский театр: Документы и материалы: Русский советский театр 1917--1921. Л., 1968. С. 288, 397). Эмигрировал в 1920 году. Нельзя, однако, исключить и вероятности того, что подразумевается другой знакомый Кузмина -- петербургский философ и публицист Григорий Адольфович (1877--1941, в заключении); неординарные обстоятельства бегства из советской России изложены им в автобиографическом письме к М. Д. Врангель от 23 июля 1933 года: "При представившемся случае <...> <я> бежал с женой на парусной лодке из Петербурга (Стрельны) в Финляндию (Келомяги). Перевозил нас бывший русский морской офицер, который приезжал этим путем из Терриок в Петербург с целью информации; кажется, наш переезд был одним из последних. Это было в августе 1920 г." (Шевеленко И. Материалы о русской эмиграции 1920--1930-х гг. в собрании баронессы М. Д. Врангель. Stanford, 1995. С. 133 (Stanford Slavic Studies. Vol. 9)).

⁸⁸ Ремизовы в частности, о положении Кузмина в Петрограде: "Кузмин положительно изнемогает. Если его не спасут в срочном порядке -- погибнет. Совсем выбился из сил" (Оробели и орабели. Впечатления Ремизова // Общее дело (Париж). 1921. 30 сент. С. 2; отклик Кузмина на это интервью см.: Дневник 1921. 9 окт. С. 492).

⁸⁹ Фролов Анатолий Александрович (1906--?) -- поэт, член группы "Кольцо поэтов им. К. М. Фофанова" и Обезвелволпала А. М. Ремизова ("служка", "кавалер" и "б. царь ежиный"). О встречах Кузмина с Фроловым в 1921 году см.: по именному указателю. В невошедшем в печатный текст статьи "Парнасские заросли" (март--сентябрь 1922 года) фрагменте Кузмин отмечал: "Жизнь проталкивается <...> в ремизовской сиротке Анатолии Фролове" (цит. по публ. Е. Р. Обатниной: Лица: Биографический альманах. М.; СПб., 1996. Вып. 7. С. 174). Эмигрировал в 1925 году (Д; ср. запись от 22 ноября 1924 года: "Фролов. Они, оказывается, хотят бежать с матерью. Если не сочиняет. Разволновал меня. Будто 20-й год. Серьезная, конспиративная, настоящая жизнь").

⁹⁰ Милашевский Владимир Алексеевич (1893--1976) -- график, мемуарист (Вчера, позавчера: Воспоминания художника. 2-е изд. М., 1986.), оформитель книги Кузмина "Занавешенные картинки" (Амстердам [Пг.], 1920) и сборника будущих эмоционалистов "Часы. Час 1" (Пб., 1922). С 1924 года жил в Москве, один из организаторов художественной группы "Тринадцать" (1927--1932), к которой принадлежали О. Н. Гильдебрандт и Ю. И. Юркун (подробнее см.: Passim.).

⁹¹ Сережа -- Сергей Абрамович Ауслендер (1886--1937, расстрелян) -- прозаик и драматург, после 1922 года -- детский писатель. Племянник Кузмина: сын его сестры Варвары. С 1922 года жил в Москве.

⁹² "Der " -- берлинский иллюстрированный литературно-общественный ежемесячник, издавался с 1920 года. Ср. запись о покупке Юркуном этого же журнала за 1930 год: Дневник 1931. С. 193.

⁹³ Веспуччи (1453--1476) появилась во Флоренции в 1469 году. "Имя ее было -- Симонетта деи Каттанеи. Ей было шестнадцать лет. Она родилась в Порта Венеро, близ Генуи, в семье крупных торговцев, и ее <...> привез во Флоренцию молодой флорентинец <...>, который, как и она, происходил из семьи крупных торговцев и путешественников, открывавших новые земли. Имя его было Марко Веспуччи. Его двоюродному брату и товарищу его детства, Америго Веспуччи, было суждено впоследствии открыть Америку" (Сизеран Р. де Ла. Маски и Лица. С. 32).

⁹⁴ Сизеран указывает, что Симонетта изображена в виде Венеры на картинах "Весна" (ок. 1477--1478, Уффицци), "Рождение Венеры" (1484, Уффицци) и "Марс и Венера" (1485--1486, Национальная галерея, Лондон). Ср. дневниковое свидетельство Э. Ф. Голлербаха: "Мне помнится, что Боттичелли был среди тех фотографий с картин Ренессанса, которые висели <...> в кабинете Кузмина (до тех пор, пока их не вытеснили бесчисленные акварели Гильдебрандт)" (февраль 1935 года; МКиРК. С. 224). Ср. также воспоминания О. Н. Гильдебрандт (наст. изд., с. 151).

⁹⁵ Лоренцо

⁹⁶ Полициано Анджело (наст. имя Анджело Амброджини, 1454--1494) посвятил Симонетте Веспуччи поэму "Stanze per la giostra"; отрывки из нее цитирует Сизеран (см.: Сизеран Р. де Ла. Маски и Лица. С. 44).

⁹⁷ Маяковским (1893--1930), Кузмин записал 15 февраля 1915 года: "Пошел в cafe, где сидели с Маяковским <...> Маяковский похож на Потемкина, но живее и талантливее"; и позднее, 6 августа 1915 года: "Ко мне явился Маяковский, он хулиган, но детский какой-то" (Уцелевший обломок "потонувшей эпохи": Из дневниковых записей Михаила Кузмина / Публ. С. Шумихина // Независимая газета. 1996. 7 марта. С. 4). Потемкин Петр Петрович (1886--1926) -- поэт, случайный любовник Кузмина в 1907 году (см.: МК 1995. С. 114). См. также: Михаил Кузмин и Владимир Маяковский: (К истории одного посвящения) // Вопросы литературы. 1989. No 11. С. 66--87.

⁹⁸ "Бразильские танцы" ("Saudades do Brasil", 1920--1921) -- фортепианная пьеса французского композитора Дариуса Мило (Milhaud;

⁹⁹ Чубаровцы -- ставшее нарицательным прозвище 23-х ленинградских рабочих (в основном, завода "Кооператор"), 21 августа 1926 года в районе Чубарова переулка совершивших групповое изнасилование 21-летней девушки. Это преступление получило широкую огласку в печати; пятеро насильников были расстреляны (см., например: Чубаровщина: По материалам судебного процесса. М.; Л., 1927; анализ "чубаровского дела" в историко-идеологическом контексте 1920-х годов см.: Naiman E. Sex in Public. The Incarnation of Early Soviet Ideology. Princeton; New Jersey, 1997. P. 250--288).

¹⁰⁰ "Карамболь -- в бильярдной игре так назыв. партия из трех шаров, на бильярде без луз <...>, состоящая в том, что ударяющий шар, после удара, отразившись, должен тронуть (чокнуть) третий шар" (Энциклопедический словарь [Брокгауза и Ефрона]. СПб., 1895. Т. XIV. С. 440).

¹⁰¹ Имеется в виду Ирина Павловна Стуккей (1906--1979), с 1927 года слушательница Высших курсов искусствоведения Государственного института истории искусств (ГИИИ), в 1931 году закончившая ЛИФЛИ, в 1930-х годах -- экскурсовод в Русском музее, Эрмитаже и др. Рождественский Всеволод Александрович (1895--1977) -- поэт. О его отношениях с Кузминым см.: Михаил Кузмин в архиве Вс. Рождественского // МКиРК. С. 212--219.

¹⁰² Имеются в виду богатые еврейские семьи, описанные немецким писателем Артуром (1869--1948) в автобиографическом романе "Жизнь современника" (1924; русский пер. 1929).

¹⁰³ Каннегисеры -- семья видного инженера, директора правления Русского акционерного общества "Металлизатор" Иоакима Самойловича Каннегисера (1860--1930): Роза Львовна (урожд. Сакер; 1863--1946), его жена, врач, и их дети -- Сергей (1894--1917), Леонид (1896--1918, расстрелян) и Елизавета (1897--1943, в Освенциме). Эмигрировали в 1924 году.

¹⁰⁴ По-видимому, имеются в виду предприниматель Александр Моисеевич (1885--1941) и его жена Анна Самойловна (урожд. Гуревич; 1885--1966), эмигрировавшие в 1919 году. См. о них: Андреев Л. S. O. S. Дневник (1914--1919). Письма (1917--1919). Статьи и интервью (1919). Воспоминания современников (1918--1919). М.; СПб., 1994 (по указателю).

¹⁰⁵ Речь идет о предпринимателе Юлиане Адольфовиче и его жене Фанни Александровне, родителях К. Ю. Ляндау, живших на той же, что и Кузмин, Спасской улице (д. 15) (КГ).

¹⁰⁶ Блохи -- семья переводчика, историка театра и владельца издательства "Петрополис" Якова Ноевича Блоха (1892--1968): Дора Яковлевна, мать Я. Н. Блоха, Елена Исааковна, его жена, и Раиса Ноевна Блох (1899--1943, в Освенциме), его сестра, поэтесса и переводчица. Я. Н. и Е. И. Блохам посвящены стихи "Адам" (1920) и "Озеро" (1920) из выпущенного "Петрополисом" сборника Кузмина "Нездешние вечера" (Пб., 1921). В 1922 году Блохи эмигрировали. Подробнее см.: Рейтблат А. "Петрополис" // Евреи в культуре Русского Зарубежья. Иерусалим, 1994. Т. III. С. 170--189; об отношениях Блоха и Кузмина см.: Letters of M. A. Kuzmin to Ja. N. Blox / Publ. of J. E. Malmstad // Studies. P. 173--185; Тимофеев А. Г. Михаил Кузмин и издательство "Петрополис": (Новые материалы по истории "Русского Берлина") // РЛ. 1991. No 1. С. 189--204; "Верчусь как ободранная белка в колесе...": Письма Михаила Кузмина к Я. Н. Блоху (1924--1928) // Шестые Тыняновские чтения: Тезисы докладов и материалы для обсуждения. Рига; М., 1992. С. 222--243.

¹⁰⁷ Фейга Черномордик и Эмма -- соседки Кузмина по квартире.

¹⁰⁸ "Против пересечения обоих бульваров <Софийского и Кузьминского> слева начинаются дачи, построенные на земле, принадлежащей потомкам немецких колонистов. Колония эта называется "Фриденталь" и была населена в период времени 1816--1825 годов переселенцами из герцогства Бергского" (Вильчковский С. Н. Царское Село. СПб., 1911. С. 43). В настоящее время на Московском шоссе, 16 сохранился один из семи одноэтажных деревянных корпусов колонии, построенных по проекту В. П. Стасова.

¹⁰⁹ Орлова (1872--1947) "Переводные повести феодальной Руси и московского государства XII--XVII веков" (Л., 1934); ее основной объем был занят "изложением содержания и истории наиболее популярных "светских" повестей, полученных Россиею из-за рубежа до европеизации литературы русскими писателями-корифеями XVIII в." (С. 4).

¹¹⁰ Осмеркин Александр Александрович (1892--1953) -- живописец, график, театральный художник, жил в Ленинграде с 1932 года, вел мастерскую живописного факультета Академии художеств. Ср. в письме Осмеркина к Е. К. Гальпериной от 25 октября 1933 года: "Был у Михаила Алексеича Кузмина и вернулся оттуда, как мальчик с елки. Мне много подарили, Юрий Юркун, всяких чудеснейших репродукций Мане, Домье, импрессионистов и всяческих французов. У них так хорошо, уютно за чаем с булкой болтается" Размышления об искусстве. Письма. Критика. Воспоминания современников. М., 1981. С. 87).

¹¹¹ Лев Львович Раков (1904--1970) -- историк, музейный работник и писатель (см.: Андреев Д. П., Парин В. В., Раков Л. Л. след в его творчестве: Ракову ("Л. Р.") посвящены цикл "Новый Гуль" (отд. изд.: Л., 1924) и несколько "примыкающих", по определению Г. Г. Шмакова, к нему стихотворений (см.: Часть речи. No 1. С. 98--102,299). См. также стихотворения "Намек на жизнь, намеки на любовь..." (точный текст впервые опубл.: Терехов А. Одному из немногих // Ленинград весь на ладони. 1991. No 1 (2). С. 10) и "Я чувствую: четыре..." (1924; опубл. С. В. Поляковой: DV. 1993. No 6. С. 29). Ср. также инскрипт Кузмина Ракову на сборнике "Глиняные голубки" (1914): "Милому Льву Львовичу Ракову, за десять лет до нашего знакомства вышедшую книжку. Какая бы книга не вышла через десять лет, знакомство с Вами там отразится хотя бы и широким от ослабления кругом или изолированной вертящейся воронкой. За все благодарный М. Кузмин. 3 марта 1927" (Кузмин М. "К проблеме разложения рабовладельческой формации" (Л., 1933).

¹¹² Наталья Владимировна Султанова (урожд. Шумкова; 1892--1975) -- бывшая жена Ю. Н. Султанова; в первом браке, до 1923 года -- замужем за А. А. Гвоздевым (см. ее воспоминания: Вечерний Ленинград. 1991. 14 янв. С. 3; см. также: Кофейня разбитых сердец: Коллективная шуточная пьеса в стихах при участии О. Э. Мандельштама / Публ. Т. Л. Никольской, Р. Д. Тименчика и А. Г. Меца. Под общей ред. Р. Д. Тименчика. Stanford, 1997. С. 18, 33 (Stanford Slavic Studies. Vol. 12)), в начале 1930-х годов -- жена Л. Л. Ракова; заместитель ученого секретаря Библиотеки Академии наук.

¹¹³ Анна Алексеевна Петрова

¹¹⁴ Фроман (наст. фам. Фракман) Михаил Александрович (1891--1940) -- поэт (Память. 1924--1926. Л., 1927) и прозаик (Жизнь милой Ольги. Л., 1930).

¹¹⁵ Вайсенберг Лев Маркович (1900--1973) -- писатель (Приключения Джека Лондона. М.; Л., 1926; Повесть о нефти. М., 1931; Часы. Рассказы. Л., 1933 и др.) и переводчик.

¹¹⁶ Анатолий Исаакович (1886--1956) -- композитор и критик, автор музыки к постановкам "Комедии об Алексее человеке Божьем" Кузмина (Мастерская передвижного театра, 1920) и к "Прогулкам Гуля" (Академическая капелла, 1929; подробнее см.: АК. С. 147--153). В 1910--1914 годах Канкарович совершенствовался как дирижер в Германии, в частности у Эрнста фон Шуха, руководителя Дрезденской оперы. "Красной" Саксония именовалась в советской печати осенью 1923 года, когда на ее территории существовало рабочее правительство левых социал-демократов и коммунистов.

¹¹⁷ Союзе советских писателей. После постановления ЦК ВКП (б) от 23 апреля 1932 года "О перестройке литературно-художественных организаций" существовавшие в Ленинграде отделение Всероссийского союза писателей, Ленинградская ассоциация пролетарских писателей, Литературное объединение Красной Армии, Объединение пролетарско-колхозных писателей и другие литературные организации заявили о самороспуске. 26 мая 1932 года -- вслед за образованием Оргкомитета ССП в Москве -- был создан Ленинградский организационный комитет ССП (ЛОК ССП). 8 мая 1934 года был опубликован проект устава ССП и на его основе 8 июня в Ленинграде начат индивидуальный прием в Союз. Специальная комиссия по приему в ССП в Ленинграде рассмотрела заявления 552 человек, из которых к 10 июня 139 были приняты действительными членами и 89 -- кандидатами в члены ССП. Сообщение о приеме в Союз первых ленинградских писателей, и в частности Кузмина, было опубликовано 14 июня (см.: ЛЛ. 1934. 14 июня. С. 1; см. также: Фортунатов В. В. в члены Квалификационной комиссии секции переводчиков ССП "по линии квалификации переводчиков, работающих в области перевода либретто музыкальных произведений" (ЦГАЛИ СПб. Ф. 437. Оп. 1. Д. 164. Л. 27), был также делегирован на проходившую 8--12 августа 1934 года, в преддверии Первого съезда ССП, Ленинградскую областную писательскую конференцию (мандат No 186 с правом решающего голоса сохранился в архиве Кузмина: Там же. Д. 168. Л. 9). Однако, судя по публикуемым дневниковым записям, мероприятие это Кузмин игнорировал. Сходные кузминским настроения господствовали в мае--июне 1934 года в писательской среде обеих столиц: ср., например, свидетельство Е. С. Булгаковой: "В Москве волнение среди литераторов -- идет прием в новый Союз писателей. Многих не принимают. Например, Леониду Гроссману <...> сначала отказали в приеме, а потом приняли его. Забегал к нам взволнованный Тренев и настойчиво советовал М. А. <Булгакову> -- "скорей" подать! 29 мая М. А. подал анкету" (1 июня 1934 года; Дневник Елены Булгаковой. М., 1990. С. 60).

¹¹⁸ Дузэ Элеонора (1858--1924) -- итальянская актриса. Павлова "Русских сезонов" С. Дягилева, с 1910 года возглавляла собственную труппу за рубежом. Дункан (Duncan) Айседора (1877--1927) -- американская танцовщица, одна из основоположниц танца модерн.

¹¹⁹ Ср. в некрологе Дузэ, написанном Кузминым: "Дузэ была артисткой народной не только по величине своего гения, но по самому существу, по самому характеру его. Будучи артисткой народной, она тем самым была артисткой международной и мировой. Будучи всегда сама собой, она сделалась воплощением пламенной, благородной и любящей женщины всех стран, времен и народов" (Красная газета. Веч. вып. 1924. 23 апр. С. 3).

¹²⁰ Кавальери Патти Аделина (1843--1919) -- итальянская оперная певица.

¹²¹ Речь идет о поэтах Вячеславе Анненском (1855--1909).

¹²² Действительно, демонстративно восторженная оценка творчества Радловой Кузминым, называвшим ее "подлинным и замечательным поэтом с большим полетом и горизонтами" (Кузмин М. "поэтическим событием" (Кузмин М. Парнасские заросли // Завтра. Вып. I. С. 118), имплицитное противопоставление творчества Радловой акмеизму и "школе Гумилева" в литературно-критических статьях Кузмина (ср. запись от 28 марта 1921 года: Дневник 1921. С. 457), а также кружковая близость (см. подписанную в 1923 году Анной и Сергеем Радловыми кузминскую "Декларацию эмоционализма", замечание о "партийной привязанности" к Радловой (Д, Театр IV. С. 339)), осложненные непростыми личными отношениями Радловых с Ахматовой (см.: Тименчик Р. Д. Об одном письме Анны Ахматовой // Зв. "салона" -- прежде всего со стороны Ахматовой и ряда близких к ней современников (см., например: Мандельштам Н. Вторая книга. М., 1990. С. 106,371; Записки. С. 175, 327--328).

¹²³ "Излучина Сены -- точно старая выцветшая пастель, где сохранились только белые блики; позади деревьев, словно растворенных в густом бело-голубом тумане, -- небо цвета расплавленного серебра. <...> И отражение зелени <...> что-то свежее, прохладное, резко выделяющееся среди неясных и расплывчатых линий, как бы нанесенных кистью Коро" (Гонкур Э. и Ж. де. Дневник. Т. 1. С. 185).

¹²⁴ Искаженная цитата из "Военных афоризмов" (1870-е) Козьмы Пруткова:

Тому и фланговый служит племянницей.

¹²⁵ Шадрин Алексей Матвеевич (1911--1983) -- переводчик, литературовед, поэт (обширное поэтическое наследие Шадрина (ЦГАЛИ СПб. см. в коммент. А. Г. Меца, Е. А. Тоддеса и О. А. Лекманова к публ.: О. Э. Мандельштам в письмах С. Б. Рудакова к жене: 1935--1936 // Ежегодник на 1993 год. С. 105--106). В 1931 году окончил Ленинградский педагогический институт (отделение германских языков), в 1932 году -- экстерном -- Ленинградский университет (отделение романской филологии), в 1936 году -- аспирантуру Института языкознания. С 1931 года преподавал иностранные языки в вузах Ленинграда.

¹²⁶ Боны -- вид кредитного документа, имевший хождение в СССР в 1920--1930-х годах. Кузмин, вероятно, имеет в виду боны, выпускавшиеся Торгсином.

¹²⁷ Навзикая -- в греческой мифологии дочь царя феанов Алкиноя; помогла Одиссею достичь дворца Алкиноя и добиться возвращения на Итаку.

¹²⁸ В 1902--1904 годах Кузмин жил вместе с матерью на 9-й линии Васильевского Острова, 28.

¹²⁹ Дмитриевич Тизенгаузен -- литератор, член Союза драматических писателей, "пианист" (Чуковский Н. "Абраксас" (октябрь 1922 года), значился его официальным редактором. Ему принадлежат напечатанные там же "Декларация форм-либризма" и обзорная статья "Салоны и молодые заседатели петербургского Парнаса". После конфликта с другими участниками "Абраксаса" был отстранен от редактирования (см. письмо Н. Кубланова к А. Григорьеву от 16 ноября 1922 года: ЦГАЛИ СПб. Ф. 436. Оп. 2. Д. 26). При переиздании в сборнике "Параболы" (Пб.; Берлин, 1923) стихотворений "Артезианский колодец" и "Муза-орешина", впервые опубликованных в первом выпуске "Абраксаса", Кузмин снял посвящения Тизенгаузену, продолжая, однако, общаться с ним: о встрече с Кузминым в компании Тизенгаузена в августе 1923 года вспоминает Б. В. Горнунг (см.: Горнунг Б. Из воспоминаний о Мих. Ал. Кузмине / Публ. М. О. Чудаковой и А. Б. Устинова // Пятые Тыняновские чтения. С. 175). В письме Кузмину от 28 июня 1924 года Тизенгаузен сообщал, что вместе с Б. М. Лапиным "уехал на Мурман, Нов<ую> Землю, Архангельск, Москву" и "перевел книгу К. Эдшмида "Die Angel mihden Spleen"", и просил написать к ней предисловие Ф. 437. Оп. 1. Д. 133; перевод не был издан); вернулся в Ленинград весной 1926 года (Д). В 1928 году участвовал в живой газете "Станок". По свидетельству А. И. Вагиновой, Тизенгаузен послужил прототипом героя романа К. Вагинова "Бамбочада" (Л., 1931) -- Фелинфлеина (см. коммент. Т. Л. Никольской и В. И. Эрля в изд.: Вагинов К. Козлиная песнь: Романы. М., 1991. С. 572).