Опасный стражъ
Разсказъ
"Аполлонъ", No 11, 1910
Вы бы ошиблись, подумавъ, что этотъ небольшой, но густой садъ съ круглою клумбой астръ и съ пестрой листвой осеннихъ деревьевъ, деревянная скамейка со спинкою, балконъ съ лестницей къ песчаной дорожке, деревянный домъ съ мезониномъ и раскрытыми окнами, скворешникъ на высокой сосне, белые барашки по холодной лазури, -- что все это находится где-нибудь въ Тургеневской усадьбе или на заглохшей даче,-- все это находилось не только въ городе, но даже въ Петербурге и въ наши дни. Вы убедились-бы въ этомъ тотчасъ, какъ пригляделись бы къ лицамъ, оживлявшимъ этотъ осеннiй пейзажъ, и если видъ мечтательно сидевшей на ступенькахъ молодой женщины въ розовомъ платье съ книгой въ рукахъ не вполне утвердилъ бы васъ въ этомъ, то ужъ не могло бы остаться никакого сомненья при взгляде на девушку въ модной прическе и узкомъ тоже розовомъ платье, играющую въ крокетъ съ высокимъ плотнымъ студентомъ и двумя подростками. Молодая женщина мечтательно смотрела на играющихъ, и лишь шелестъ книжныхъ листовъ, которые нежно переворачивалъ ветеръ, временами выводилъ изъ задумчивости разсеянную чтицу. Взрослые игроки не внимательно следили за ходомъ игры къ большому негодованiю младшихъ партнеровъ, которые съ визгомъ торжествовали, когда удавалось угнать шаръ черезъ всю площадку, клумбу, дорожку, высокую траву, отверстiя широкой решетки,-- на мощеную дорогу къ воротамъ; и стукъ шаровъ задорно мешался со стукомъ колесъ, шумомъ трамвая за заборомъ и далекой корабельной сиреной. Изъ комнатъ доносились звуки Мендельсоновскихъ дуэтовъ, потомъ запели что-то вроде Грига. Положивъ розовую ручку на зеленый рукавъ сюртука, девушка подошла со своимъ кавалеромъ къ лестнице и звонко сказала несколько капризнымъ тономъ: "мама, мы съ Сергеемъ Павловичемъ пойдемъ прогуляться, хорошо?"
Никто бы не сказалъ, когда эти женщины стояли другъ противъ друга, что это мать и дочь; сестры, самое большее: те же томительно черные волосы, густыя, готовыя нахмуриться брови, смугловатое съ румянцемъ лицо, сочный розовый ротъ, несколько сутуловатая, крепкая (особенно у дочери) фигура, не маленькiя руки, белые зубы. И если матери въ сорокъ два года казалось двадцать восемь, то дочери въ девятнадцать можно было дать двадцать пять. Сильный подбородокъ придавалъ что-то не совсемъ русское ихъ лицамъ. Дети, запрыгавъ, стали кричать: "И мы пойдемъ съ Верочкой и Сергеемъ Павловичемъ". Но дама остановила ихъ ручкой, молвивъ мягко: "Нетъ, дети, съ Верочкой вы не пойдете; отправляйтесь на качели, а потомъ спать, тетя Катя давно ждетъ съ ужиномъ". Сама же, спустившись въ садъ, она долго ходила по дорожке, руки за спину, мечтательно и какъ то сладко улыбаясь. Облака въ вышине порозовели, на улице зажгли фонари; въ доме уже не пели Грига, а стучали ножами и тарелками; изредка со свистящимъ шумомъ пролеталъ вагонъ, изсекая синiя искры изъ проволоки, да вдали не унималась сирена. На балконъ вышло еще две женщины, одна изъ нихъ позвала: "Лида, ты въ саду?"
-- Да -- отозвалась изъ сада ходившая.
Опершись о столбикъ, стоявшая на балконе продолжала: "Каковъ вечеръ! я не жалею, что мы раньше прiехали въ городъ".
-- Обыкновенно ты возвращалась въ октябре.
"А где Верочка?"
-- Она пошла пройтись.
"Съ Павиликинымъ?"
-- Съ нимъ.
"Это ты ихъ послала, Лида?"-- улыбнувшись, промолвила старшая. Лидiя Петровна съ легкимъ смехомъ поднялась по ступенямъ, обняла сестру и, целуя ее, прошептала: "Я ихъ не посылала; но я такъ сделала, что они пошли,-- смотрела, смотрела и сделала".
разнаго возраста, весело смеясь, глухая бабушка въ чепце мазала хлебъ масломъ, а краснощекая фрейлейнъ въ самоварномъ пару раздавала дымящiяся чашки. У пьянино горели свечи, на столе было чисто и аккуратно, тарелки были украшены русскими пословицами, а въ корзинахъ у окна стояли фикусы и драцены.
Верочка вошла въ комнату, не снимая шляпы, разрумянившаяся, легкой походкой, держа несколько розъ въ рукахъ. Дети повскакали со стульевъ, шумно радуясь, а она тою же радостной поступью подошла къ Лидiи Петровне и, протягивая ей цветы, сказала: "Это тебе, мама".
-- Спасибо, милая; тебе весело было?
"Да, мама" -- серьезно ответила девушка.
Мать, гладя ее по волосамъ, прошептала, будто дохнувъ въ синiя кудри:
"Передъ сномъ зайди ко мне въ спальню, дитя".
Та вскинула большими ресницами удивленно, но помолчавъ, молвила просто: "да!" -- и севъ за пьянино, шумно заиграла какую-то трудную пьесу.
* * *
Все, бывавшiе въ первый разъ въ семействе Гроделiусъ, поражались, главнымъ образомъ, большимъ количествомъ людей, живущихъ подъ одною кровлей, особенно женщинъ. Потомъ, когда разберешься, какъ кто кому приходится, ихъ казалось уже не такъ много, но въ первую минуту -- бабушка, Лидiя Петровна, тети Катя, Лена и Соня, Верочка и шесть подростковъ, между которыхъ какъ-то терялся одиннадцатилетнiй Володя -- производили впечатленiе неисчерпаемаго женскаго населенiя. Несмотря на совершенно русскiя имена, на то, что все оне родились и выросли въ Петербурге и даже спецiально на Васильевскомъ острове, откуда выезжали только куда-то подъ Порховъ въ небольшое именьице, что съ детства воспитаны были на русскихъ классикахъ, изъ которыхъ более всего пришлись имъ по душе Тургеневъ и Фетъ,-- темъ не менее оне были немки, чемъ обусловливалось ихъ дружное безъ ссоръ житье, и ровный, бодрый, веселый нравъ, и семейственность, скромность, и точное распределенiе обязанностей въ этой составной женской семье, которое установилось, когда старикъ Петръ Матвеевичъ Гроделiусъ былъ еще живъ и самъ управлялъ большимъ часовымъ магазиномъ на 6ой линiи, Лидiя Петровна еще не потеряла своего мужа Саши Хвостова, сестра Катя не выходила еще замужъ за мичмана Бромелiуса, Соня и Лена не обратились еще въ старыхъ девъ, и не звенели по дому и саду новые голоса юныхъ Хвостовыхъ и Бромелiусовъ. Какъ во многихъ немецкихъ семействахъ, сестрамъ были даны определенныя, различныя назначенiя, которыя оне сохраняли и до сей поры; а именно: старшая Катя считалась отличной хозяйкой, никто лучше не умелъ делать лимоннаго и ванильнаго печенья, художественно расположить овощи вокругъ жаркого, варить пастилы, солить и мариновать; Лена была недурной портнихой и обшивала семью, придавая скромнымъ платьямъ видъ далеко не доморощенный, Соня была, такъ сказать, домашнiй esprit fort, т. е. смелая умница, насмешница безъ предразсудковъ, съ годами все более и более утверждавшаяся въ своемъ почетномъ, но не весьма радостномъ призванiи девственнаго философа; на долю же Лидiи Петровны оставалась роль душевнаго человека,-- не считая музыкальнаго таланта, которымъ въ известной мере были одарены и все прочiе члены этой дружной семьи. Сами себя они немцами не считали, ходили къ обедне въ Кiевское подворье, любили по летамъ ездить въ Порховское именьице, были радушны и сохраняли русскiе обычаи, но делали все это какъ-то не по-русски: методично, наивно и несколько тупо. Вероятно, въ семье было прiятно и весело, такъ какъ ее охотно посещала молодежь не только для развлеченiя: попеть, поиграть, побегать, поболтать и напиться чаю съ лимоннымъ печеньемъ, но и за советомъ и съ разными горями, всегда расчитывая встретить душевное участье у Лидiи Петровны и не ошибаясь въ этомъ расчете. При видимой свободе, жизнь у Гроделiусовъ была не совсемъ свободной именно отъ избытка душевности, при которомъ все личныя дела делались какъ бы общимъ достоянiемъ. Потому дамы и посетители гостепрiимнаго дома несколько косились на Сергея Павловича Павиликина, имевшаго какiя-то секретныя дела и отношенiя на стороне въ противоположность остальнымъ, причесаннымъ и нечесаннымъ, юношамъ, ходившимъ къ нашимъ милымъ немкамъ. Будучи не крайне высокаго происхожденiя, вращался Павиликинъ темъ не менее въ такъ называемомъ "свете", и если бывалъ у Гроделiусовъ, такъ только потому, что имелъ обыкновенiе бывать везде, где не скучно. А, можетъ быть, и другая причина влекла его на мирный островъ, чего всего больше, по правде говоря, и боялась Лидiя Петровна. Не то, чтобы совсемъ боялась, но смотрела на Верочку и Павиликина съ какой-то тревогой, хотя и съ удовольствiемъ. Велъ себя Сергей Павловичъ съ изысканной простотой и съ изящною грубоватостью, подражая какимъ-то высшимъ образцамъ, былъ фатоватъ и надмененъ, такъ что нельзя было наверное даже сказать, уменъ ли онъ, глупъ ли, хорошъ или дуренъ. Въ городе ходили про него всевозможныя сплетни, особенно после его неудачнаго сватовства къ Насте Гамбаковой и дружбы съ ея братомъ Костей, но подробности не доходили до мирнаго прiюта на Большомъ проспекте, оставляя только смутное впечатленiе чего-то таинственнаго, если не темнаго. Темъ более это тревожило всехъ дамъ, что, при всей ихъ относительной образованности, уме и прекраснодушiи, въ некоторыхъ вопросахъ оне были наивнее маленькой Зиночки, которую только недавно стали вывозить на Божiй светъ въ плетеной колясочке.
* * *
Все это вспоминалось Лидiи Петровне, когда Верочка, подошедъ къ ней, поцеловала ее въ шею и спросила: "Ты хотела поговорить со мной, мама?" Мать отложила начатое письмо къ одной изъ безчисленныхъ кузинъ, приласкала опустившуюся у ея ногъ девушку, и улыбаясь, промолвила, будто не отвечая на вопросъ:
"Ты не полюбила его, дитя?"
"Но что говоритъ твое сердце?"
-- Скорее "да", скорее говоритъ: "люби".
Наклонившись низко къ дочери, Лидiя Петровна прошептала: "Нужно всегда слушаться сердца".
-- Я знаю, ты меня такъ учила, но я боюсь ошибиться.
"Въ немъ?"
-- Нетъ, въ томъ, что мне подсказываетъ сердце.
"Не надо бояться, нужно быть храброй въ любви".
-- Я знаю, потому я и колеблюсь, что, разъ определивъ, я буду смелою до конца, я чувствую это.
"Узнаю мою Верочку" -- сказала мать и умолкла; молчала и девушка, застывъ у коленъ матери.
"А онъ любитъ тебя?"
Густо покрасневъ, Верочка отвечала:
-- Не знаю, какъ это можно знать? Сергей Павловичъ -- такой странный человекъ.
"Такъ что ты, бедная, не знаешь этого?"
Молодая женщина принялась целовать сидевшую у ея ногъ и, наконецъ, будто осененная какою-то мыслью, сказала просительно, но твердо: "Это намъ необходимо знать, Верочка, и узнаю это я".
"Да, я. Ты еще дитя, не знаешь многаго, и здесь такъ много темнаго, не выясненнаго. Позволь мне быть на страже твоей любви. Разве я не первый другъ тебе? Поверь, я сделаю это со всею тонкостью и душевностью, на какую только способна, но ты мне также передавай все, все".
-- Конечно, и теперь, какъ и всегда, я буду съ тобой откровенна, мама, но будетъ ли такимъ же съ тобою и Сергей Павловичъ? зачемъ тебе вступать въ этотъ романъ, если ему суждено быть?
"Для тебя, детка; мы будемъ переживать этотъ романъ втроемъ! подумай, какая радость, какой восторгъ! Ты сама многаго не можешь делать, не можешь знать, что знаю и сделаю я. Мы будемъ втроемъ!" Неизвестно, увлекла ли въ достаточной мере Верочку перспектива переживать романъ втроемъ съ Лидiей Петровной, во всякомъ случае, она ответила более, чемъ сдержанно:
-- Я знаю, что никто меня не любитъ, какъ ты, мама; делай, какъ найдешь нужнымъ.
"И знай, и верь, что ничего дурнаго не можетъ быть, где руководитъ любовь".
-- Спокойной ночи, мама,-- сказала Верочка вместо ответа. Прошла къ себе, легла тихонько, но долго не спала, прислушиваясь къ сонному дыханiю двухъ девочекъ, помещавшихся въ одной съ нею комнате, сидела, обнявъ руками колени и все думала о ,странномъ человеке* Сергее Павловиче Павиликине. О немъ же думала и Лидiя Петровна восторженно, и радуясь, и тревожась за Верочку, готовая опять помолодеть и пережить чужое счастье, и счастье чье же? той Верочки, той девочки, которая давно ли бегала съ голыми коленками по Порховскимъ лугамъ за бедными северными мотыльками?
* * *
"молодой матери". И действительно, если на вопросъ великаго русскаго писателя: "что можетъ быть прекраснее молодой женщины съ ребенкомъ на рукахъ?", всякiй ответитъ, что та же молодая женщина безъ ребенка на рукахъ еще прекраснее, то врядъ-ли кто будетъ отрицать, что всегда радостно и пленительно видеть мать подругой, старшей сестрой, поверенной, советчицей своей полюбившей дочери. Мечтала долго объ этомъ и Лидiя Петровна,-- и вотъ мечты ея осуществились. Она съ несколько неожиданнымъ жаромъ предалась своей роли, стараясь узнать, что встретитъ Верочкино чувство въ ответъ на свой юный порывъ со стороны такого страннаго, съ виду пустоватаго, но что-то затаившаго въ себе (о, безъ сомненiя!) Павиликина. Вероятно, ни одна ревнивая жена, следящая за ветреннымъ мужемъ, ни одна стареющая любовница, что старается сохранить слишкомъ юнаго возлюбленнаго, ни одна влюбленная институтка, стерегущая въ корридоре, когда пройдетъ обожаемый законоучитель,-- никто изъ нихъ такъ не искалъ встречъ, уединенныхъ tête-à-tête'овъ и задушевныхъ намеками разговоровъ, какъ делала это любящая мать на страже. Нуженъ ли былъ ей спутникъ въ театръ,-- сопутствовалъ Сергей Павловичъ; случалось ли ее проводить поздно вечеромъ,-- проводникомъ оказывался Павиликинъ; пела ли она Грига и Чайковскаго,-- отстранивъ насмешливую сестру, она сажала за пiанино нашего студента, который небрежно принимался аккомпанировать, изредка взглядывая светлыми глазами снизу вверхъ на взволнованную певицу. Со стороны можно было подумать, что две соперницы играютъ роль, когда Лидiя Петровна крылатою походкой подбегала къ дочери, шепча ей что-то и обнимая ее, а та, краснея и улыбаясь, перебирала свой шарфъ, глядя на молодого человека, стоявшаго въ отдаленiи. Какъ пансiонерка, шептала старшая: "иди, Верочка, иди,-- я еще не знаю... но кажется... вотъ, вотъ, все будетъ ясно".
А та, хмуря брови, чемъ то томилась и пристально глядя на мать, шептала тоже: "зачемъ, мама?"...
"Да, вероятно, такъ нужно".
-- Ты вчера говорила, онъ поцеловалъ тебя въ щеку... и что же ты почувствовала?
Склоняя голову на грудь родной подруги, Верочка прошептала: "я люблю его, мама!"
Слегка вскрикнувъ, Лидiя Петровна стала покрывать лобъ, щеки, губы, шею и руки дочери мелкими поцелуями, въ то время какъ счастливый виновникъ тройныхъ переживанiй уже бренчалъ "Китаяночку", а на лице его нельзя было прочесть, видитъ ли, чувствуетъ ли онъ, что происходитъ у него за спиною. Казалось, и бабушка и тети Катя, Лена и Соня не вполне уясняли себе положенiе и смутно тревожились, и только дети безпечно прыгали, взявшись за руки и напевая въ тактъ: "Сергей Павлычъ, Сергей Павлычъ, Сергей Павловичъ, Сергей". Голосъ Верочки преодолевъ нестройное детское пенiе, звонко раздался въ дверяхъ: "Сергей Павловичъ, пройдемтесь по саду до чая!"
Обе женщины стояли, обнявшись, въ одинаковыхъ платьяхъ; старшая съ улыбкой отделила отъ себя другую, будто уступая ее молодому человеку, пошедшему за верхнимъ платьемъ. Онъ долго оставался этотъ вечеръ въ квартире Гроделiусовъ, дольше, чемъ это было принято, такъ что не только Зиночка, дети и бабушка удалились на покой, но даже тети Катя, Соня и Лена скрылись, а Лидiя Петровна все играла этюды Шумана, а молодые люди все шептались на диване, такъ что лампы уже начали гаснуть. Прощаясь, мать спросила: "ну что же, Верочка?" Та устало ответила: "завтра! я счастлива".
-- Господь съ тобою. Спи спокойно.
* * *
Еще не отлетели сны съ девичьяго изголовья Верочкиной постели, какъ фрейлейнъ постучалась, говоря, что мамаша проситъ барышню къ себе. Лениво, наскоро умывшись, въ туфляхъ, девушка, вся розовая еще отъ не давняго сна, вошла въ комнату матери. Та сидела у Зиночкиной колясочки, въ капоте, бледная, держа въ рукахъ разорванный конвертъ. Молча, она поцеловалась съ дочерью, и вдругъ слезы потокомъ хлынули изъ ея глазъ, такихъ же, какъ у Верочки.
"Мама, но что съ тобою!?"
"Но что случилось? объясни, сделай милость".
-- Прочти это письмо.
"Это письмо ко мне?"
-- Нетъ, но прочти его.
"Зачемъ же я буду читать чужiя письма?"
-- Ахъ, когда дело идетъ о жизни, о большемъ нежели жизнь, о счастье, время ли высказывать пустую щепетильность?
"Да чье же это ужасное письмо?" вскричала девушка и прочла на конверте:-- Константину Максимовичу Гамбакову.
Слегка отстранясь и хмуря брови, она спросила:-- Это письмо отъ Сергея Павловича?
"Да".
"Зачемъ и какъ, это все равно. Мы должны знать, должны, пойми, дитя".
"Прочти и ты узнаешь".
-- Нетъ -- девушка упрямо потрясла головою.
"Да? тогда я прочитаю вслухъ и ты должна будешь слушать его".
-- Ахъ, такъ? тогда давай я прочитаю его сама.
"Поверь мне, Верочка, что только любовь къ тебе побудила меня къ этому шагу".
Дочь тихо сказала: "зачемъ ты это делала мама?" и принялась читать. По мере того, какъ она читала, брови ея все сдвигались, дрогнули руки, державшiя трепещущiй почтовый листъ и съ гневныхъ губъ слетали возгласы: "не можетъ быть! не можетъ быть! какая низость!" Вдругъ остановившись она спросила: "а это что же?" и зачитала изъ письма: "пожалуй, могутъ подумать, что я -- альфонсъ старухи Хвостовой! целую, твой Сережа". "Кто же эта старуха? ты, мама?"
-- Я -- ответствовала Лидiя Петровна и помолчавъ добавила: какъ онъ насъ отделалъ!
"какой низкiй поступокъ! фуй!" И опять обе замолкли, только Зиночка, проснувшись, что-то гулила, стараясь обеими ручками запихать себе въ ротъ ноженку. Верочка встала, сказавъ: "ты понимаешь, мама, что этотъ человекъ для меня не существуетъ больше".
-- Верочка, не говори такъ теперь, мы потомъ увидимъ, что намъ нужно. "И теперь, и потомъ, и всегда я буду говорить одно и то же: онъ для меня потерянъ навекъ, навекъ, навекъ". И она даже топнула ногою, стиснувъ зубы.
-- Но, Верочка, подумай, посоветуйся со своимъ сердцемъ.
"Что же ты хочешь, чтобы я делала?"
-- Следовала голосу чувства.
"Но я именно это и делаю", молвила дочь, пожавъ крутыми плечами.
-- Да, Верочка, а что же ты хотела мне сказать?
"Такъ, вздоръ. Теперь все равно", ответила та, краснея. Походивъ по коврику, добавила тихо: "Сергей Павловичъ вчера мне сделалъ предложенiе".
* * *
Вечеромъ, отозвавъ Павиликина въ сторону, Верочка сказала ему безъ предисловiй:
"Мы совершили не совсемъ хорошiй поступокъ по отношенiю къ вамъ: мы прочли ваше письмо къ Гамбакову. Конечно, это некрасиво, но, какъ говорится, "око за око". Что васъ заставляло играть всю эту недостойную игру? Кажется, мы не заслуживали такого отношенiя".
"Я не только верю, но вижу, что это было такъ".
-- Вы не поняли меня: шуткой было письмо къ Косте.
"Вы стыдились вашего чувства?"
-- Да,-- сконфуженно сознался тотъ.
"Я вамъ не верю, Сергей Павловичъ, и вамъ лучше будетъ не посещать насъ больше".
"Какъ вамъ угодно. До свиданiя".
-- Прощайте!-- ответила Верочка, не двигаясь. Въ столовой дети, окруживъ студента, не пускали его уходить, прося сыграть "Китаяночку"; тетя Катя соблазняла лимоннымъ печеньемъ, и даже бабушка убеждала, но Верочка, выйдя, сказала звонко: "дети, пустите Сергея Павловича, ему нужно домой, а "Китаяночку" сыграю вамъ я". И, севъ за пiанино, заиграла громко и весело, межъ темъ какъ дети, взявшись за руки, прыгали и пели: "Сергей Павлычъ, Сергей Павлычъ, Сергей Павловичъ, Сергей". Лидiя Петровна положила руку на плечо Верочки, шепча: "не насилуй себя, другъ мой!". Тогда дочь, не прерывая игры, взглянула прямо въ глаза матери, такiе же, какъ у нея самой, и отчетливо выговорила: "я ненавижу тебя, мама".