Поиск по творчеству и критике
Cлово "1677"
Входимость: 10. Размер: 13кб.
Входимость: 9. Размер: 21кб.
Входимость: 5. Размер: 23кб.
Входимость: 1. Размер: 16кб.
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 10. Размер: 13кб.
Часть текста: влечению темперамента, напор которого грозил все разрушить, не оставив ничего на месте. К счастью для себя, г-н де Ворай скоро уразумел, что обыкновенные средства тут будут недостаточны, ни добрая воля, ни самообладание, вытекающее из желания прослыть кем-нибудь в обществе или из заботы владеть собою, с тем чтобы полнее и с наибольшей выгодой себя использовать. Он ясно видел, что ничто из того, что зовется нами нравами и обычаями, вежливостью и политикой, которые представляют собою самые распространенные способы самообуздания, не может его сдержать. Поэтому поддержки себе он начал искать в более возвышенном месте, притом столь крепком и сильном, что ничто не может поколебать его основания, хотя бы и окапывало со всех сторон. Итак, г-н де Ворай искал помощи против самого себя в религии. Только там он находил то, на что мог положиться. Он решил попросту сделаться благочестивым, чтобы избежать возможности стать для себя и для других общественною и частною опасностью. Этой-то спасительной боязни самого себя, которой многим не хватает, мы и обязаны тем, что в лице г-на де Ворай мы удивляемся образцу добродетели. Никто более его не исполняет с такой строжайшею настойчивостью и точною верностью своих обязанностей. Благодаря его суровой и непрерывной бдительности...
Входимость: 9. Размер: 21кб.
Часть текста: и какой характер носят его писания. Я возьму на выдержку только несколько отрывков, которым я обязан л ю безной предупредительности г-на де Нолака. Я не собираюсь выставлять, -- говорит г-н Пьер Нолак {Воспоминания Коларсо. 2 т. Плон и Нурри.}. -- Коларсо гениальным писателем и свидетелем, на которого можно вполне положиться. Тем не менее дневник его имеет некоторую ценность и заслуживает внимания как справочник. С этих пор место среди документалистов великого века за Коларсо обеспечено. Конечно, у нашего автора нет блеска Талеман де Рео, ни изысканного совершенства г-жи де Севинье, ни щедрого беспристрастия Данжо. Сен-Симон, который превосходит всех соперников, превосходит и этого, но тем не менее, думается нам, можно прочесть с удовольствием выдержки, которые мы здесь предлагаем. Новый знакомый излагает события если и не особенно точно, то очень подробно. Прибавлю даже, что он сообщает слишком много. Резкость выражений часто портит лучшие его страницы. Так что я вынужден был кое-какие сократить и многие совсем выпустить. В тех, что я счел возможным сохранить, часто заметят пристрастие к шутовству и злословию, и меня простят за то, что некоторые следы этого я оставил, так как это служит признаком времени, окончательно искоренять который не надлежит. Самые порядочные люди старого времени не считали нужным воздерживаться от того, что теперь показалось бы крайне рискованным. Они ни себе, ни другим не ставили этого в вину. Разве не сказала сама г-жа де Ментэнон: "Некоторая распущенность прощается в наше время". {Письма г-жи де Ментэнон, цитированные в предисловии г-на Фейне де Конш к "Воспоминаниям Данжо", изд. г. г. Сулье и Дюсье.} Каковы бы...
Входимость: 5. Размер: 23кб.
Часть текста: Относительно г-на де Шамисси ОТНОСИТЕЛЬНО Г-НА ДЕ ШАМИССИ О своем дяде, г-не де Шамисси, я не так много могу рассказать, как можно было бы предполагать. Родственные связи не обусловливали для него любви к людям, чему доказательством служат его чувства по отношению к брату его игумену Валь-Нотр-Дам. Он и отца моего недолюбливал. Будучи старшим в роде, он все-таки не захотел жениться, но не прощал моему отцу его женитьбы не только потому, что брак увеличил благосостояние того, но и потому, что жена его была прекрасна и добродетельна. Не знаю, собирался ли он подвергнуть испытанию ее добродетель или не мог противостоять ее красоте, но верно то, что он не остановился перед тем, чтобы вести со своей невесткой такие разговоры, одна мысль о которых должна была бы привести в ужас порядочного человека. Дело в том, что он так надоедал ей преступными приставаниями, что она была в большом затруднении, не зная, как избежать его присутствия, терпеть которое было небезопасно. Дело шло до того, что она принуждена была предупредить отца. Сначала он рассмеялся, убежденный, что произошло какое-нибудь недоразумение и что жена ошиблась, приняв неловкую фамильярность за покушение. Однако жалобы повторялись, она плакала, умоляла, и он решился поместиться в соседней комнате, откуда было видно и слышно все, что происходило рядом. Сомнений больше у отца не оставалось. Негодование и ярость его были таковы, что он ворвался в комнату. Одним прыжком он очутился на Шамисси и избил бы его до смерти, если бы того не отняли из его рук. Негодяй отделался сломанным ребром, четырьмя выбитыми зубами и одним наполовину выбитым, который не может встать на место и всегда виден на губе, даже когда тот не смеется. Годы прошли, и они снова встретились. Игумен Валь-Нотр-Дам устроил внешнее примирение, но они ненавидели друг друга. Матушка не могла с ним разговаривать без легкой дрожи, хотя он был безукоризненно вежлив и обращался с нею вполне свободно. За этот промежуток времени он сделался набожным,...
Входимость: 1. Размер: 16кб.
Часть текста: когда прелесть лица обеспечивала ей сильное влияние на любого мужчину, столь чувствительного к женской красоте (будь это красота его же собственной жены), как ее супруг, г-же де Маниссар недостаточно было этой уверенности, чтобы избавиться от чувства ревности, острые уколы которой она ощущала помимо воли. С возрастом чувствительность к боли увеличивалась. Правда, прирожденная влюбчивость г-на де Маниссара давала основания для ее волнений. Маршал и в шестьдесят лет сохранял молодость и предприимчивость, переходя обычные границы, за пределами которых люди начинают утрачивать те свойства, наличность которых он еще доказывал. Жена следила за ним так неусыпно, что возможность ускользнуть от этой бдительности обусловливала радость и торопливость, овладевавшие им всякий раз, как время года и его долг вызывали его к границам. Отлучки эти служили ему некоторой передышкой, и в возмещении воздержания, которого он приучен был придерживаться, в беспорядочной жизни лагеря и в помещениях, предназначенных для легких связей, он находил наслаждения, к которым считал себя так же способным, как и всякий другой человек. Конечно, жалобы, подозрения и обиды со стороны супруги сопровождали его на Рейн или Эско, но были они в форме писем, которые он рассеянно читал спустя долгое время по получении, имея очень независимый вид, который исчезал по мере приближения срока возвращения....
Входимость: 1. Размер: 2кб.
Часть текста: Ренье Анри Де. По прихоти короля. Примечание ПРИМЕЧАНИЕ Замок Аспреваль в кантоне Виркур на Мёзе, департамента Арденн, в настоящее время составляет собственность г-на Герон-Жонвиля, бывшего депутата национального собрания, бывшего министра культов, который восстановил и возобновил его в прежнее состояние. Он приобрел его в 1867 году от наследников г-на барона Буртю, полковника гвардейских гренадеров, купившего его в 1871 году и жившего там до 1829 года. Он водил лошадей по лестницам и обратил салоны в конюшни и курильни. Полковник был родом из Виркура. Он оставил в окрестностях славу своими кавалерийскими подвигами. На портрете мы видим его коренастым, багровым, с прыщами и широким шрамом. Замок в его руках впал в полное запустение; нужна была вся интеллигентная активность г-на Герон-Жонвиля, чтобы вернуть ему его старинный характер. Теперь это один из лучших образцов французской архитектуры XVII века. Монументальная лестница, производящая благороднейшее впечатление, украшена любопытною живописью, сюжетом которой послужил проезд короля Людовика XIV через Виркур в 1677 году. Там находятся еще несколько картин, изображающих победы короля, из которых одна, "Осада Дортмюде", принадлежит кисти Ван-дер-Мелена. Конец
Входимость: 1. Размер: 18кб.
Часть текста: говорили, девятого числа мая месяца в 1643 году, на одном из островов венецианской лагуны, в монастыре "Водной божией матери". Мать моя, очень красивая монахиня, родила меня у себя в келье, моля Господа, чтобы мне быть красивой. Она едва успела взглянуть на меня, как меня отнесли в гондолу, ждавшую моего появления. Добрые люди из Джудекки вырастили меня как могли лучше; они не упускали ничего, чтобы ходить за мной, так как дядя мой, сэр Корландони, всякий раз, как навещал меня, давал им цехины. Когда я достаточно подросла, то есть когда мне минуло тринадцать лет, я поступила послушницей в монастырь "Водной божией матери". Добрый дядя мой Корландони сам меня туда проводил. Тогда я узнала, что я там родилась, что мать моя там же умерла, произведя меня на свет. По его слезам я поняла, что она была дорога ему. В образе жизни, который там вели, не было ничего для меня неприятного. Я научилась пению и танцам. Монастырская аптека выделывала для продажи за стены монастыря румяна, мази и притиранья. Меня научили множеству таких тонких и ученых рецептов, из которых многие впоследствии мне пригодились. Подруги мои меня любили. Приходило много господ покупать духи и саше, и мы разговаривали с ними запросто. Я многому научилась из разговоров с ними, и, по-видимому, мои беседы им нравились. Три года прошли без свиданий с добрым моим дядей Корландони. Он путешествовал. Однажды...