Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Ж"

1. Катакомбы

Входимость: 1. Размер: 3кб.

Часть текста: Катакомбы Катакомбы Пурпурные трауры ирисов приторно ранят, И медленно веянье млеет столетнего тлена, Тоскуют к летейскому озеру белые лани, Покинута, плачет на отмели дальней сирена. О via Appia! О, via Appia! Блаженный мученик, святой Калликст! Какой прозрачною и легкой памятью, Как мед растопленный, душа хранит. О via Appia! О, via Appia! Тебе привет! Младенчески тени заслушались пенья Орфея. Иона под ивой все помнит китовые недра. Но на плечи Пастырь овцу возлагает, жалея, И благостен круглый закат за верхушкою кедра. О via Appia! О, via Appia! О, душ пристанище! могильный путь! Твоим оплаканным, прелестным пастбищем Ты нам расплавила скупую грудь, О via Appia! О, via Appia! - Любя, вздохнуть. 1921 Примечания: Черновой автограф с датой: май 1921 — РТ-2. Ст-ние построено на образах, встречающихся в рисунках на стенах римских катакомб, большая часть которых расположена близ Via Appia. См. в письмах Кузмина к Г. В. Чичерину от 12 апреля 1897 г.: «Колизей и Via Appia — это огромные навсегда впечатления; это — лучше всего», и от 16 апреля 1897 г.: «…исключителен по интересности христианский музей при St. Jean de Lateran; чудные саркофаги, барельефы, совсем особый мир. И какой новый свет для меня на 1-ое христианство, кроткое, милое, простое, почти идиллическое, соприкасающееся с античностью, немного мистическое и отнюдь не мрачное: Иисус везде без бороды, прекрасный и мягкий, гении, собирающ<ие> виноград, добрые пастыри; есть саркофаг с историей Ионы, чистый шедевр грации и тонкости. И катакомбы — только обычай; есть языческие подземные гробницы и еврейские катакомбы, ничем не отличающиеся от христианск<их>, и богослужение совершалось там только по необходимости, во время гонений, а не из склонности к мрачной обстановке» (РНБ, арх. Г. В. Чичерина). Белые лани. См.: Пс. 41, 2. См. также примеч. 524–530 (2). Сирена — частое изображение на саркофагах, в т. ч. на раннехристианских. Святой Калликст — римский епископ нач. III в., в 218 г. был избран папой; его имя носит одна из катакомб. Мед, Орфей, Добрый Пастырь — символические обозначения Христа. Подробнее см.: Доронченков И. А. Орфей в раю: Стихотворение М. Кузмина «Катакомбы» и живопись раннехристианских подземелий // «Russian Stadies». 1995. T. I. № 2.  

2. Анатоль Франс

Входимость: 1. Размер: 14кб.

Часть текста: и церковных догматов. Насмехаясь над различными методами историографии, он прибегает к ним же в своих произведениях, носящих исторический характер. Принципиальный нарушитель традиций, Франс свято и нерушимо соблюдает их. Враг, в качестве скептика, всяческого фанатизма и энтузиазма, он в самую вражду вносит известную горячность. Хотя, конечно, горячность - наименее подходящее определение для творчества Франса. Теплота, гуманность, либерализм, ирония, сострадание - вот качества, которые вспоминаются, когда произносят имя Франса. Слова не холодные, не горячие - теплые, поддерживающие по-человечески жизнь, но не толкающие на действие. Немыслимые при катастрофах. Во времена Апокалипсиса в действующий его момент Франса "извергли бы из уст", как ангела Лаодикийской церкви, который именно был ни горяч, ни холоден. Апокалипсису такие люди не годятся, так же как всяческие Апокалипсисы подобным людям не могут быть по душе. Это не та атмосфера, где бы они чувствовали себя, как рыба в воде. Так называемые эпохи...

3. Шмаков Геннадий: Два Калиостро

Входимость: 1. Размер: 23кб.

Часть текста: истины: «Калиостро» и вправду талантливая импровизация, как и большая часть кузминской прозы, которая писалась поэтом как бы между делом — им были стихи — в качестве литературной поден­щины, ради презренного металла, в за­баву друзьям или pro domo sua. Прозаи­ческие сочинения для себя или несколь­ких посвященных оборачивались изящ­ными миниатюрами, экспромтами и ты­сячами листков его дневника, изобилу­ющего страницами первоклассной про­зы. «Калиостро» писался по заказу, и если это импровизация, то особая, как были особы те чувства, которые вдох­новляли Кузмина при написании по­вести и в выборе героя. Замысел серии занимательных жизне­описаний «Новый Плутарх» возник у Кузмина еще в 1910-е годы, не без влияния Брюсова, который подал ему эту идею, ценя в нем исключитель­ный дар рассказчика. Успех «Подвигов Александра», написанных еще в 1906 г., тоже стимулировал Кузмина в этом направлении. Кузминские записные книжки десятых годов пестрят имена­ми...

4. Ермилова Е.: О Михаиле Кузмине

Входимость: 2. Размер: 57кб.

Часть текста: Блок I Михаил Алексеевич Кузмин (1872–1936) – поэт, прозаик, критик, а также музыкант и композитор – имя, громко звучавшее в русской культуре начала века. Он такими многочисленными и прочными нитями связан с так называемым «серебряным веком» русской поэзии, что наше знание об этом периоде будет неполным и обедненным без ясного представления о месте в нем Кузмина. Он был забыт надолго, забыт еще при жизни. Забыт как литератор, несозвучный современности. Кузмин и сейчас приближается к нам медленней и затрудненней, чем многие его, может быть, и менее значительные современники. Причин к тому немало, в том числе и не имеющих прямого отношения к поэзии. Кузмин умер в 1936 году в забвении и нищете, но своей смертью, и вокруг его имени нет того ореола мученичества, который так привлекает любовь и внимание потомков. С другой же стороны, Кузмин не был эмигрантом, он не уехал из России после революции, и мы не воспринимаем его поэзию как некое «белое пятно», которое мы торопились бы сейчас заполнить. Есть и трудности, относящиеся уже непосредственно к самому творчеству Кузмина. И дело, видимо, не только в его отрешенности от злобы дня (это и не совсем точно: в его стихах 20-х годов как раз появляются отклики на современность) и не только в чрезмерной «пряности» некоторых мотивов (то, что Блок в рецензии 1908 года определил как «не по-славянски задорные...

5. Дневник 1934 года. Октябрь

Входимость: 1. Размер: 81кб.

Часть текста: в ничтожество. Очень все было хорошо и приятно. 4 (ч<е>тв<ерг>) Сидел дома. Погода из окна приятная, но, говорят, холодно и ветрено. Был Лихачев. Я искренне ему обрадовался. Потом Шадрин. У Юр. был Михайлов. Письмо от Михайловского. 1 Все немного приходит в норму. У Шпитальников поставили радио. Саратовские дачи. С юж<ной> стороны Саратов обступают горки, или, вернее, плоскогорья, изрезанные ущельями, которые там назывались оврагами. В этих оврагах располагались гнездами дачи двух-трех владельцев. Со стороны дороги они были ограждены общим для всех домов одного владельца забором, со стороны леса ничем не были загорожены, и фруктовые сады переходили в дикую местность. Большая дорога шла поверху, и мимо самих оврагов никто не ходил и не ездил, а чтоб попасть в соседний овраг, нужно было или далеко обходить по выжженому полю, или прямиком перелезать через лесистый кряж. Овраги друг на друга были не похожи: были и поуже, и поправильней, и с видом на Волгу, и с видом на город, и были лесистые, и были лысые. Воды никакой, кроме тинистых прудов, не было, так что "к ручью" ходить куда-то за три версты было целая экскурсия. Тот овраг, где жили несколько лет подряд, назывался "бараников", вероятно, потому, что дорога к нему шла мимо скотского кладбища, т. е. песчаных ям, в которые сваливали дохлый скот: лошадей, коров, баранов и т. п. При входе в ущелье было два кургана, называемых "котлами", где всегда разводили костры. Дорога от города до ущелья была по открытому, выжженому выгону, но в самом ущелье было привольно и отрадно. Нигде не было так много шиповника и бабочек. Сначала они были гусеницами и массою ползали по земле, залезали в комнаты, пожирали все деревья. Их сгребали кучами и жгли. Но все-таки достаточно оставалось, чтобы местность и цветники обратить в рай. Какие краски, какие махаоны, подалириусы, аполлоны, марсы, траурные и какие сумеречные, толстые, как большой палец,...